– Ну правильно, вы ведь для нее покойница, она ваше тело в морге опознала, – не удержалась я от реплики и тут же встретилась с негодующим взглядом Сердюка.
– Марина Владимировна, – нахмурился Воронков и приложил указательный палец ко рту.
– Да-да, Нина узнала мой голос, – кивнула мне Инна, – именно мой голос привел ее в жуткий трепет. Она даже не спросила меня, откуда я звоню, что со мной? А я так на это рассчитывала. Она только прошептала, что сделает все, как я велю. Ну а дальше тетка забрала у меня телефон, предупредив, что через час-полтора она спустится и я снова позвоню Нине. Но через полтора часа она пришла не одна, а с женщиной, которая едва стояла на ногах, как будто спала на ходу. Бедняжку она бросила на солому и так же, как и меня, приковала цепью. О коте и Нине я не рискнула спросить, видела, что ей сейчас не до того. У нее было весьма озабоченное лицо. Все. Утром пришли вот эти женщины, а еще позже вы нас всех спасли, – закончила свой рассказ Инна.
– Сергей Петрович, к свидетельнице или к потерпевшей – не могу пока точно определиться с ее статусом – будут вопросы? – спросил у Воронкова Сердюк.
– Думаю, чтобы не терять время, стоит перейти к допросу подозреваемой, – посмотрев на часы, ответил Сергей Петрович.
– А можно я спрошу?! – Как школьница, которая хочет, чтобы ее заметили, я выкинула руку вперед и неистово затрясла ею. – Вопрос по делу! Вам самим будет интересно, – пообещала я.
– Ну, хорошо, спрашивайте, – снисходительно разрешил Сердюк.
– Инна, ваш шеф Кокошин попал в психиатрическую больницу. Со слов его новой секретарши, незадолго до того как его забрала специализированная бригада, к нему звонила женщина. Это были вы? Вы встречались?
– Да, – призналась Инна. – После того как я почти месяц безвылазно просидела в гараже, меня стал мучить вопрос: а вдруг меня никто не ищет, и я здесь зря сижу? Вдруг Кокошин сам все утряс: отдал свои деньги Тюрину, или тот его простил, что, конечно, маловероятно? Я решила ему позвонить. Позвонила. Трубку сняла новая секретарша. Ну да это понятно – свято место пусто не бывает. Я попросила пригласить к телефону шефа. Он не хотел верить, что это я звоню. «Девушка, не морочьте мне голову!» – «Есть простой способ убедиться в том, что это я. Через час вы пойдете в ресторан обедать, – я прекрасно знала, когда и где он любит обедать, – я подойду туда, ждите. И кстати, захватите мою зарплату, которую я не успела получить». Я собралась и поехала в город. Одного я опасалась, что Кокошин может исполнить свое обещание, отдать меня на растерзание Коту. Но, кажется, он не воспринял всерьез мой звонок. Зато, увидев меня в проеме дверей ресторана, – Инна закатила глаза и покачала головой, – схватился за сердце, побледнел, будто с приведением встретился. Я испугалась, как бы он не умер, и убежала.
– Да, – подбила я итог, – Кокошин действительно подумал, что перед ним призрак. Одно к одному! Он панически боялся объяснений с Тюриным, а тут еще вы с приветом с того света. Как тут крыша не поедет?
– Ух, ну и намудрили же вы! – схватился за голову Сердюк. – Ну а вы откуда узнали, что Кокошин в психушке? – вопрос предназначался мне и Алине.
– Я потом тебе, Иван Андреевич, расскажу о стиле работы моих протеже, – пообещал Воронков. – Зови Ципкину Варвару Прокопьевну. А вы пока, Инна Антоновна, посидите в соседнем кабинете.
Глава 31
Как только Инна вышла, привели Ципкину. Она стала в дверях и тихо спросила:
– Где мне можно сесть?
– Варвара Прокопьевна, ты, ей-богу, как первый раз замужем, – развел руками Сердюк. – Вот, специально для тебя место в центре оставили. Садись. Скажи, пожалуйста, как тебе пришло в голову убить человека?
Варвара отпираться не стала:
– Хотела ведь как лучше…
– А получилось, как всегда? – закончил ее мысль Воронков. – Третий труп, а стиль не меняешь: по голове, по самому темечку.
– Ну что я могу поделать? Я человек добрый, но рука у меня тяжелая.
– Хорошо, что ты за компанию женщин не покалечила.
– Гражданин начальник, да разве ж я такая, чтоб человека зазря жизни лишать? Я одного боялась, что они меня сдадут прежде, чем я наберусь смелости с сыном посоветоваться, потому в погребе их спрятала, ждала удобного момента.
– А парня, зачем угробила?
– Так он первый за молоток схватился, а я у него молоточек выхватила и по голове тюкнула. Самооборона это была, самооборона.
– А в гараже как оказалась?
– Ой, доля моя несчастная, – вздохнула Варвара. – Не везет мне по жизни. Двадцать лет мучилась с мужем-алкоголиком. Под конец нервы совсем сдали, психованная стала. Не подходи, не тронь, а то зашибу.
– Ой, то ли ты, Варвара Прокопьевна, рассказываешь? За мужа ты уже отсидела, рассказывай по существу.
– Я по существу рассказываю, – обиделась Варвара. – Когда вышла я, срок от звонка до звонка отсидев, вернулась в родные места. А тут уже все не то и не так. А главное, мой сынок в люди выбился. Большим человеком стал. Дом построил. Друзей рядом с собой расселил. А друзья – сплошь белая кость. Директора, бизнесмены, промышленники. А тут я только с зоны откинулась. Стыдно сынку стало за родную мамочку. А мне обидно. Когда я сидела, мой Вася, оказывается, меня похоронил. Сирота он: ни отца, ни матери. Сболтнул по глупости, а потом пожалел. Но куда деваться, если столько времени врал? Значит, надо врать дальше. У себя он меня поселить не мог, построил рядом с моим старым домом новый дом. И приходить разрешил на внуков смотреть. Но, чтобы невдомек всем было, кто я, назначил он меня поварихой. И Ваське моему неплохо, лучше матери никто для своего ребенка не приготовит, и мне хорошо. Одно плохо: слушать меня Васек перестал. Жену выбрал, не приведи господи. Стерва тощая. Корчит из себя не бог весть кого. И детки оба в маманьку, ничего от Васьки моего в них нет. Только деньги у отца клянчат, учиться не хотят, уроки за них нянька делает. Короче, не такой невестки и не таких внуков я от Васьки ждала. А в последнее время я стала замечать, что Регинка, Васькина жена, сильно изменилась, похорошела. С чего бы это? Явно кто-то у нее завелся. А тут еще кот наш заболел. Регинка, которая вечно втихаря его пинала, вдруг такой любовью к нему воспылала, что сама вызвалась к ветеринару свезти. Вы бы видели, как она к кошачьему доктору нарядилась. Приезжает обратно одна, взволнованная. Спрашиваю: где кота потеряла? «Ах, вечно вы, Варвара Прокопьевна, со своими шутками. Положили нашего Филеньку в больницу, лечить будут, желудок промывать, клизмы ставить, витамины колоть». Месяц проходит, а кота все лечат и лечат. Вася мой из командировки вернулся, про кота спросил, почему, мол, до сих пор не забрали? Регинка стоит, только глазищами хлопает, потом говорит: «Сейчас поеду и заберу». Вернулась опять без кота. Плачет навзрыд: «Убежал наш Филя из больницы». На следующий день приезжает из города мой сын, схватил Регинку и в кабинет потащил. Орал на нее так, что стены в доме дрожали. Как она отбрехивалась, не знаю, только все последующие дни ходила как в воду опущенная. И Васька мой не лучше выглядел, кота, должно быть, жалко было, переживал он сильно за него. Как он там? Голодный, холодный.
