Я механически исполняла все, что он говорил, с каждой минутой ощущая, что скорбится мне все естественнее. Ну, еще бы, ведь к глазам подступают вполне натуральные слезы.
– Так, а теперь… – вновь послышался голос этого рыжего гада, но провозглашать очередную команду он почему-то не стал, лишь тихо окликнул: – Свет… ты что?
– Ничего. Снимай дальше… или что ты там хотел. В какую позу встать?
Повисла пауза. Я отвернулась и, кляня себя за такие эмоции, которые никак не могла сдержать, вытирала влажные от полившихся слез щеки. Понимая, что не смогу так скоро и быстро, как хотелось бы, успокоиться, я перекинула ноги и тихо сказала:
– Саша, мне нужно в ванную. В глаз что-то попало… умыться надо.
Ч – ч – черт, да что же я такая плакса-то?! И из-за чего?! Ох. Видать нервы сдали окончательно от напряжения. Сессия да сосед внесли посильную лепту в это «благое» дело.
– Оу… – как-то очень озадачено оборонил рыжий, а после подошел и решительно подхватил пискнувшую меня на руки, усевшись обратно уже вместе со мной на коленях.
Положил подбородок на мою макушку и сказал:
– Прости, я был слишком… напорист. Увлекся…
– Ты был просто «слишком», – шмыгнула носом я. – По всем фронтам причем «слишком». У меня с тех пор, как ты появился, нервишки шалят, а уж в последнее время так вообще. Да я сама себя из-за этого не уважаю уже! А ты, так тем более! Ведешь себя хуже, чем со своими швабрами на один день, – вспомнив про швабр и в свете этого окончательно осознав ситуацию, я забрыкалась, шипя: – И вообще, убери от меня руки, развратник.
– Не развратник я, – возразил Саша, фиксируя мои руки и еще крепче прижимая к своей груди. – Светик, перестань дергаться, а? Давай просто посидим и немного поговорим, чувствую, это необходимо.
– А о чем мне с тобой разговаривать? – проворчала я, судорожно вздохнув и вытирая глаза краешком простыни.
– Стой, – Сашка со вздохом отобрал у меня ткань, цепко ухватил за подбородок и, заставив запрокинуть лицо, аккуратно промокнул влажные щечки.
– Ты что творишь? – полушепотом поинтересовалась я, начиная неудержимо краснеть. Потому что меня, наконец, настигло еще одно осознание. Я в полутемной комнате, в одной простыне поверх белья, сижу на коленях у рыжего гада… и не могу оторвать взгляда от его глаз… и губ.
– Ты… слишком сильно трешь, – шепотом ответил Саша, невесомо поглаживая большим пальцем мою кожу. – Личико покраснеет и вообще…
– Ну и пусть. Я устала от всего этого.
– Прости…
Воздух казалось, стал густым и с трудом проникал в легкие, совершенно не насыщая кислородом, а потому хотелось дышать все глубже и чаще.
И… я вдруг ощутила новый, странный и незнакомый мне запах зеленого чая и еще чего-то более резкого, чего не должно быть здесь и сейчас.
Лишь когда Саша наклонился вперед, прижимаясь лбом к моему виску и прерывисто выдыхая, я поняла что это его запах. Тот аромат, что я раньше не ощущала, потому что была слишком далеко, а он был слишком тонок, чтобы ощутить с такого расстояния.
Мир казалось, сузился до нас двоих. Лишь я и он в этом пяточке света, в темной комнате, и ничего за ней не существует. Как и моих обид и непониманий… их тоже не существует.
Нет иных звуков, кроме нашего дыхания, которое все учащается… и словно начинает звучать в унисон.
Нет никаких ощущений, кроме хватки его рук на талии, тепла груди, к которой Саша меня прижал… эха его горячего дыхания на шее и обнаженном плече.
Его рука, до сих пор невесомо касавшаяся шеи, с нажимом погладила кожу, от чего я сглотнула и замерла, не в силах даже пошевелиться. Пальцы соскользнули ниже, проведя по линии плеча, и Сашка хрипло сказал:
– У тебя и правда невероятная кожа… нежная, мягкая… манящая.
– Саш…
– Тихо, – шепнул он мне на ухо, невесомо целуя висок. – Тихо, Свет мой… все же хорошо, правда? Ничего такого не происходит… мы просто сидим.
– Да… – кивнула я, сжимая ладони в кулаки. – Просто сидим.
Просто сидим… и он гладит обнаженную кожу, едва ощутимо проводит губами по краю ушка и дышит так, словно три мили пробежал.
Ничего нет. Он не целует, не ласкает и ничего себе не позволяет. Но мое сердце колотится так, словно сейчас из груди выпрыгнет. Я еще никогда такого не испытывала. Такого трепета только от того, что мы рядом, такого внутреннего восторга… и отчаянного желания, чтобы этот момент не заканчивался.
Саша потерся носом о мои волосы, начиная поглаживать ладонями спину и спускаясь все ниже к пояснице:
– Света… скажи, что нам надо заниматься делом.
– Нам… надо заниматься делом, – заикаясь через слово, выдала я.
– Делом… – почти простонал рыжий, обхватывая ладонью мою шею, прямо смотря в глаза. И от этого взора я плавилась и слышала грохот пульса в ушах. Он тихо рассмеялся и поцеловал меня в щеку со словами: – Не более убедительно, чем у меня получается. Хотя бы потому, что слышится то… чего желаю.
А после… после он заслонил собой мир. После был наш первый настоящий поцелуй. Ведь все те, что были раньше… Это не то.
Настоящий – это вот так. Когда губы встречаются, и я тут же отвечаю, сходя с ума от близости и запретности этого.
Медленно, томно, лаская и изучая, перебирая неожиданно мягкие рыжие волосы и ощущая его пальцы в своих. Я не помнила всех, кто был ДО… их было мало и такого я не испытывала еще ни с кем и никогда. Саша притянул меня еще ближе, и, проведя языком по нижней губе, заставил приоткрыть рот и углубить поцелуй.
Я отвечала, как умела, как подсказывала мне природа, как мне хотелось. Судя по судорожным вздохам парня, и тому, как сильно он стискивал руки на моем теле – природа была права.
А потом… Словно радужный фейрверк вокруг. Нежность испаряется, уступая место страсти, которая заставляет сжимать друг друга в объятиях и целовать так жадно, словно у нас осталось всего несколько секунд до конца света.
Примерно так и случилось. Разрушая радужный дурман, в квартире раздалась трель дверного звонка, который заставил нас оторваться друг от друга.
Примерно тогда же и вернулся хоть какой-то разум. Я осознала, что простынь давно уже болтается в районе талии, а руки Саши только что скользнули под топик… Он чудом не успели лечь на грудь. Сама я отличилась не меньше. Черная рубашка молодого мужчины была наполовину расстегнута, а мои ладошки гуляли по теплой и гладкой коже.
«Дзыы – ы – ынь!» – настаивал гость.
– Демона принесло, – прошептал сосед.
– Иди, открывай…
– Ага…
Он поднялся, поставил меня на ноги и даже вернул простынку на прежний уровень.
Я же проникалась масштабами случившейся катастрофы. Проникнуться до конца не успела, Сашка рывком притянул меня ближе к себе и впился в губы коротким, властным поцелуем, а после не оглядываясь вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
