– Ничего… Просто…
– Ладно, не буду тебя томить. Вечеринку устраивает мадам Глотова в ресторане. Нам удалось достать приглашения.
– И что это нам даст?
– Скорее всего, ничего, но не будет лишним посмотреть на мадам в условиях ее естественного обитания. Так ты пойдешь со мной или мне искать другого кавалера? – улыбнулась она.
– Конечно, пойду, – ответил Морис, – я человек ответственный, и рабочий день у меня ненормированный.
– Ага. Заодно и потанцуем.
– Что сделаем? – вновь изумился Морис.
– Дорогой, у тебя что, сегодня проблемы с русским языком или со слухом? – хмыкнула Мирослава.
– Ни с чем у меня нет проблем. – Он оставался спокойным, но глаза его потемнели.
– Ладно, не серчай, я пошутила.
– Я так и понял…
– Как ты думаешь, что мне надеть?
Морис оживился:
– Наденьте то серебряное платье, кулончик и серьги с бирюзой и туфельки ваши под серебро.
– Ты думаешь? – Она заметно приуныла. Мирослава терпеть не могла надевать платья, а любимой ее обувью были кроссовки и полукроссовки.
Морис же торжествовал: наконец-то он снова увидит ее в длинном струящемся платье, всю состоящую их плавных линий и серебра, как лесной ручей, как фею серебряных вод. В его воображении уже зазвучала мелодия флейт, и он увидел себя обнимающим Мирославу и кружащим ее в медленном танце. Сердце его забилось чаще, он бы многое согласился отдать, лишь бы назвать ее своей девушкой.
– Пожалуй, ты прав, – вывел его из царства грез голос Мирославы, – на вечеринку, действительно, идти в джинсах и кроссовках не стоит. Это будет бросаться в глаза. А нам нужно постараться не выделяться из общей толпы приглашенных. А что наденешь ты?
– Темно-синий костюм.
– О! Ты в нем неотразим. Женщины разорвут тебя на части.
– Не разорвут, – улыбнулся он, – к тому же мне никто… – хотел добавить «кроме вас не нужен», но оборвал фразу и проговорил: – Так я пойду…
– Иди…
Посмотрев ему вслед, она улыбнулась.
* * *
В назначенное время Мирослава спустилась вниз, Морис уже ждал ее, стараясь мягко отвязаться от Дона, который вставал на задние лапы, а передней трогал его за колено, требуя, чтобы Миндаугас взял его на руки. Морис отодвигался от кота – не могу сейчас, на костюме останется твоя шерсть.
Но Дон не отставал, уверенный в том, что его шерсть – лучшее украшение любого костюма.
– Дон! – рявкнула Мирослава. – Отстань.
Кот сверкнул в ее сторону янтарным пламенем своих глаз и нехотя подчинился.
Морис смотрел на Мирославу восхищенными глазами:
– Вы… вы… такая красивая.
– Спасибо, – улыбнулась она, вовремя удержавшись от того, чтобы не ляпнуть по привычке «я знаю».
– На чем поедем?
– На «БМВ», – ответила она, – поведешь ты.
Они прошли рядом по аллее, увитой сверху наподобие арки листьями винограда. Мирослава подождала, пока он выведет автомобиль из гаража, но не стала ждать, пока он откроет дверцу.
Морис почувствовал аромат свежескошенной травы и догадался, что это запах духов. Мирослава пользовалась духами редко, предпочитая аромат эфирных масел. Миндаугас решил не задавать ей лишних вопросов и вел машину молча.
Она сама нарушила молчание, но заговорила не о деле, которое их обоих волновало:
– Тетя Вика звонила.
– Да?
– Хочет, чтобы мы к ней заехали на днях.
– Мы? – переспросил он.
– Мы, – улыбнулась она и добавила: – Уж не знаю, чем ты ее очаровал…
– Мало ли…
– Дяде Игорю это может не понравиться, – притворно вздохнула Мирослава.
Морис не выдержал и улыбнулся. У него был повод улыбнуться – дядя Игорь был старше Мирославы на три года.
Зато разница с женой у него была шестнадцать лет. Как обронила сама Виктория – чуть больше, чем у Агаты Кристи.
Виктория Волгина была довольно известной писательницей. Она писала детективы и любовные романы, не чураясь при этом поэзии. Тори, как называл ее молодой супруг, обладала неиссякаемым и своеобразным юмором. Конечно, никто бы ни в жизнь не дал ей ее 43 года, но сама она часто называла себя пожилой, заставляя мужа иронично кривить губы, а племянницу – хохотать. Тетя Виктория по непонятной Морису причине стала благоволить к нему с первой их встречи, за что он был ей безгранично благодарен и никогда не отказывался от визитов к ней, если Мирослава предлагала навестить тетю вместе.
– Мы подъезжаем, – обронил Морис.
Мирослава кивнула. Они припарковались на платной стоянке, и, когда стали подниматься по ступеням, Мирослава взяла его под руку. Над крыльцом переливался целый сонм разноцветных фонарей. Здесь же, на крыльце, в кадках стояли цветущие растения. Они распространяли вокруг себя явственный, слегка сладковатый аромат. Рядом лежала огромная собака, по виду напоминающая дворнягу.
«Интересно, что она здесь делает?» – подумал Морис, но уже спустя мгновение понял, что собака как раз и ненастоящая, а искусно сделанная скульптура.
Охранник, раскрывая перед ними дверь, больше смотрел на Мирославу, чем на предъявленные приглашения. Они пересекли вестибюль, также уставленный живыми цветущими растениями в кадках и искусными скульптурами собак.
– Ресторан принадлежит клубу собачников? – не выдержал Морис.
– Что-то вроде того, – отозвалась Мирослава, – его хозяин – известный в городе человек, кроме ресторана для людей, у него еще есть кафе для собак и собачья гостиница. Но начинал он с приюта для бездомных собак, который и сейчас является его любимым детищем.
– Небедный человек?
– Небедный и весьма оригинальный.
– Вы с ним знакомы?
– Да, – нехотя призналась Мирослава, помолчала и добавила: – Он проходил по делу.
– Вот как?!
– Да, но обвинения были необоснованными, хотя и серьезными. Его обвиняли в убийстве человека, который на протяжении нескольких месяцев калечил и отстреливал бездомных собак.
– Почему обвинили именно его?
– Ну, он угрожал этому мерзавцу, а потом избил его.
– Понятно.
– И вы нашли убийцу?
– Да, это было несложно. Его убила собственная сожительница, ударив бутылкой по голове, которую потом выбросила в мусоропровод, забыв стереть собственные отпечатки пальцев и крови.
– Так просто? – удивился Морис.
Мирослава кивнула.
– А почему же правоохранительные органы…
