Они еще долго строили различные версии и сами же опровергали их одну за другой. Слабое сияние тонкого месяца окутывало земной мир трепетным, почти нереальным светом. Спать они улеглись ближе к утру, когда Дон и забравший кота к себе Морис Миндаугас уже видели девятый сон.
Тем не менее Наполеонов вскочил спозаранку. Морис соорудил ему трехслойные бутерброды с сыром, ветчиной и листиками зелени. Сам Миндаугас такую еду не одобрял, но перевоспитывать следователя не спешил. Шура запил бутерброды крепким чаем и был таков. Прошло два часа. Солнце уже светило вовсю, а Мирослава не появлялась.
– Что-то заспалась твоя хозяйка, – проговорил Морис, обращаясь к коту.
– Мур, – обронил кот, старательно вылизывая лапу.
Миндаугас уже распечатал все документы, которые она просила приготовить к десяти утра, и поэтому решился узнать, проснулась она или нет. Он приблизился к спальне Мирославы и тихо постучал.
– Заходи, – донесся ее полусонный голос.
Он вошел и застыл в дверях. Мирослава лежала в постели, едва прикрывшись тонкой простыней.
– Я, пожалуй, зайду позже, – пробормотал Морис, залившись румянцем.
– Миндаугас! Ты что, никогда женщин в постели не видел? – фыркнула она.
Но он уже закрыл за собой дверь.
– Фух! – произнесла Мирослава. – Придется вниз спускаться, что за наказанье такое с этим чувствительным субъектом.
Она сладко потянулась, точно так, как потягивается Дон. Спрыгнула с кровати и пошла в душ.
Морис ждал ее внизу. Почему он сбежал из ее спальни? Потому что… Потому что с самой первой встречи, может быть, с первого взгляда был неравнодушен к ней. Но признаваться ей в этом он не спешил. Пусть лучше она об этом пока не догадывается. Морису было известно, что у Мирославы были романы с мужчинами. И сейчас, как ему казалось, у нее кто-то был… Он не знал, кто, и знать не хотел. Шура как-то обронил, что там ничего серьезного…
И с губ Мориса невольно сорвалось:
– Зачем же тогда она с ним встречается?
Шура усмехнулся.
– Разве ты не слышал, что секс полезен для женского здоровья…
– Что?!
– Да ладно, не бери в голову.
Но Морис не мог не брать этого в голову, это сидело в его голове и день и ночь. Он надеялся, что совместная работа и проживание в одном доме сблизят их и Мирослава обратит на него внимание не только как на ценного сотрудника, но и как на мужчину. Но она все не обращала…
А ведь Морис привык, что девушки пленялись им быстро и всерьез. Ему было неведомо, что Мирослава придерживалась правила – не заводить романов с теми, с кем работаешь или сотрудничаешь. По ее мнению, это свело бы качество работы на нет.
* * *
Были опрошены охранники, работавшие на стоянке возле парка в ночь убийства. Результат нулевой. Никого подозрительного они не заметили, никакого шума не слышали. Опрос таксистов также ничего не дал. Занимающихся частным извозом опросить не было никакой возможности. Хотя, возможно, именно кто-то из них мог бы поведать что-то интересное. И вдруг в половине второго дня раздался звонок. Звонивший, заикаясь, попросил следователя Наполеонова.
– Да, слушаю, – отозвался Шура.
– Я тут… Понимаете, какое дело, короче, я узнал, что вы опрашивали водителей насчет подозрительных пассажиров.
– Да, я вас внимательно слушаю, – подбодрил звонившего Наполеонов.
– Так вот, я как раз подвозил одного в этот день.
– От Загородного парка?
– Нет, от Соколовского оврага. Он проголосовал, и я остановился. Попросил подбросить его до Безымянского переулка.
– Далековато…
– Мне по пути было.
– И что?
– Короче, довез я этого мужика прямо до дома.
– Вы описать его можете?
– Могу, тока я чего звоню-то…
– А вы где сами сейчас находитесь?
– На Ставропольской. Дома. Обедаю. Я и звонить-то не хотел. А жена говорит, что надо.
– Диктуйте адрес, я подъеду.
– Полицию домой бы не хотелось… Соседи и все такое.
– Не беспокойтесь, я буду в штатском и на своей машине.
– Ладно, пишите адрес. На домофоне наберете 3.
Через полчаса Шура уже поднимался по лестнице. Дверь распахнулась еще до того, как он успел к ней подойти. На пороге стояла милая худощавая женщина в неновом, но чистом и аккуратно выглаженном халатике.
– Наполеонов, следователь.
– Проходите. Иван на кухне чай пьет. Присоединяйтесь.
– Спасибо. От чашки чая не откажусь.
Когда он вошел на кухню, высокий шкафообразный мужчина поднялся ему навстречу и по-медвежьи сгреб руку Шуры.
– Я Иван Воскобойников. У меня личная «Газель». В тот вечер я у свояка картошку взял. Он нам из деревни два мешка привез. Ну, еду я домой, а тут этот мужик голосует – подвези, мол. Чего ж не подвезти. Но вот незадача, уже утром я салон осматривал, прибраться хотел, а там лужа застывшая кровяная.
– Вы мыли салон?
– Хотел, да она, – он кивнул в сторону жены, – говорит: «Ваня, надо сообщить куда следует». Я махнул рукой, а тут Венька, дружок мой, он на стоянке работает, поделился, что машину искали, вроде преступление совершилось в тот вечер. Я тут и струхнул! Вот, думаю, попаду, как кур в ощип. Вдруг это я его, бандита-то, и вез?
– У вашего пассажира было что-то в руках?
– Было. Сумка такая большая клетчатая…
– А вы запомнили дом, возле которого высадили его?
– Запомнил. И мужика того легко узнаю.
– По каким приметам?
– Да ни по каким, рожа у него запоминающаяся.
Составление портрета Наполеонов пока решил отложить.
– Эксперты осмотрят вашу машину и возьмут образцы.
– Да за ради бога, правда, Маша? – обратился он к жене.
Та согласно кивнула и пододвинула Наполеонову вторую чашку чая и вазочку с конфетами.
– Спасибо, – проговорил следователь, сделал пару глотков и вышел в коридор. По сотовому вызвал экспертов и спустился вниз к «Газели».
Увы, ниточка, за которую надеялся зацепиться Шура, оказалась ложной. Экспертиза установила, что кровь принадлежит животному.
Тем не менее он послал лейтенанта Славина обойти жильцов подъезда, в который зашел мужчина, и опросить всех – не возвращался ли кто поздно ночью в тот день. Пассажир «Газели» нашелся довольно быстро. Он сообщил, что ездил забивать бычка на улицу рядом с парком и расплатились с ним мясом. Показал выстиранную сумку и замороженное мясо. Охотно назвал адрес, по которому ездил.
