– Интересно, – лениво произнес Марат, – значит, эта вобла пересушенная теперь репетиторством занимается?
– Кроме всего прочего, – неопределенно отозвалась Мирослава.
– А что подразумевается под прочим? – с любопытством спросил Кузнецов.
Мирослава пожала плечами.
– Что же вы хотите от меня? – поскучнел Марат.
– Мне хотелось бы узнать ваше мнение об Оседловой.
– Так я же его уже высказал!
– Извините, наверное, прослушала.
– Повторяю – вобла пересушенная.
– Ах, это…
– Чего же вам еще нужно?! – удивился Марат.
– Поточнее и поофициальнее, – обезоруживающе улыбнулась она.
– Но если только для вас, – не удержавшись, улыбнулся он. И став серьезным, проговорил: – Пунктуальная, обязательная старая дева. Такая сухая, что размочить ее не то что в ванне, в море-океане невозможно.
– А какие отношения у нее складывались со студентами?
– Как ни странно, нормальные.
– То есть их ее сухость не смущала?
– Им же не варить ее, – пожал плечами Кузнецов, – а предмет она доносила отлично. У нее не было отстающих.
– А вы не могли бы мне назвать фамилии, телефоны, адреса хотя бы некоторых ее студентов?
– Мог бы, но они уже не студенты.
– Я понимаю.
– Ладно, записывайте, – и он продиктовал ей несколько фамилий и адресов, – это все, с кем я время от времени контактирую. Об остальных вы можете узнать у Светланы Михайловны.
– Кто это?
– Наш секретарь.
– Большое вам спасибо, Марат.
– Пожалуйста. – Он быстро зашагал по коридору своей походкой большого аиста.
Мирослава решила, что пока ей достаточно адресов тех бывших студентов Оседловой, которыми ее столь любезно снабдил Марат Кузнецов.
Уже покидая институт, она остановилась возле пожилого вахтера и спросила:
– Вы, должно быть, давно здесь работаете?
– Да, считай, полвека, – отозвался он охотно.
– И, наверное, знаете об институте все?
– Можно и так сказать, – улыбнулся он.
– А нечто неординарное случалось за время вашей работы?
– Что вы имеете в виду? – насторожился мужчина.
– Например, убийства….
– Нет, убийств не было, бог миловал. Правда, был один несчастный случай…
– Какой?
– Один из студентов неудачно упал с лестницы.
– Он жив?
– Увы! Шею сломал.
– А почему вы уверены, что это несчастный случай?
– Так милиция приезжала, разбиралась.
– И давно это произошло?
– Девять лет назад.
– Вы не помните, как звали того студента?
– Почему не помню. Помню. Анатолий Тукаев.
– Спасибо вам.
– Не за что, – пожал плечами вахтер.
– До свидания.
– До свидания, милая барышня.
Мирослава невольно улыбнулась. Память перенесла ее в раннее детство, она увидела свою старенькую прабабушку, которая рассказывала ей, как давным-давно симпатичный приказчик в лавке называл ее барышней… И сердце ее тихонько защемило, неожиданно для себя она подумала, что слово «приказчик» звучит намного слаще и роднее, чем какой-то «менеджер».
Усаживаясь за руль своей верной «Волги», Мирослава подумала, что теперь самое время навестить Андрея Васильевича Павлова. Когда она позвонила в квартиру свидетеля, то он открыл ей дверь с полотенцем в руках.
– Частный детектив Мирослава Волгина. Могу я поговорить с Андреем Васильевичем Павловым?
– Можете, проходите, я только что порог переступил, вот умываюсь. – Он тряхнул перед ней полотенцем.
– Извините.
– Ничего, проходите на кухню, заодно поужинаете со мной.
Мирослава послушно проследовала в указанном направлении. На кухне пахло луком, колбасой и ванилином.
– Вы присаживайтесь, – проговорил появившийся вслед за ней мужчина, – жена к дочке уехала, так что я сам кашеварю. Сейчас яичницей закусим.
Мирослава хотела сказать, что она не голодна, но решила не обижать хозяина. Он переложил яичницу со сковороды на тарелки, толстыми кусками нарезал пышный каравай белого хлеба. Поставил на плиту чайник.
Яичницу они ели молча, а когда подоспел чай и на стол был подан кекс, Мирослава решила приступить к разговору.
– Я пришла…
– Знаю, – перебил он, – о мальчике хотите расспросить, которого я утром нашел.
– Да.
– Я вообще-то полиции все уже рассказал.
– Вы знали его?
– Видел пару раз. А знать, конечно, не знал. К Вилене Андроновне многие ребята и девчата ходят заниматься.
– А Вилену Андроновну вы давно знаете?
– Ой, так даже сразу и не скажу, но лет сорок знаю. В одном дворе росли, хотя я, конечно, немножко помоложе.
– Вы не знаете, была она когда-нибудь замужем?
– Нет, точно не была.
– Может, у нее был гражданский муж?
Андрей Васильевич глянул на Мирославу и фыркнул. Она посмотрела на него озадаченно.
– Эх, молодежь! – вздохнул он. – В наше время гражданскими считались браки, зарегистрированные в загсе, а то, что теперь вы называете этим словом, называлось сожительством и обществом осуждалось.
– Да, это так, но и во времена вашей молодости всякое случалось.
– Уверяю вас, Вилена не из таких.
– Но у нее были поклонники, ухажеры?
– Не припоминаю.
– Что же, она всегда была одна?
– Почему одна? Родители были, сестра.
– А где они сейчас?
– Родители умерли, сестра вышла замуж за военного и сейчас живет где-то на Алтае.
– Она приезжает в гости к Вилене Андроновне?
– Последний раз приезжала, когда родители еще были живы.
– На Илью вы наткнулись, когда шли на работу?
– Да, я сначала подумал, что ему просто плохо стало. Наклонился, пульс хотел проверить, а рука ледяная.
– Вы не заметили кровь?
– Увидел после.
– Вы позвонили в квартиру Вилены Андроновны?
– Нет, – покачал головой, Павлов, – вызвал «Скорую» и полицию.
– Вы видели, как полиция звонила в квартиру Оседловой?
– Да.
