— Помнится, ты говорил, что испытания закончились, — сообщила с ехидцей.
— Верно, — невозмутимо кивнул он, — закончились.
— А это? — Я вполне невежливо ткнула пальцем в туман. Последний, словно застеснявшись, подался назад, скооперировавшись исключительно за воротами.
Рейгран с любопытством изучил представление под названием «боязливое марево» и заинтересованно хмыкнул. Правда, тут же осекся и протянул мне руку.
— Пойдем. Если страшно, глаза можно закрыть.
К идее я отнеслась скептически, но в мужскую руку вцепилась похлеще клеща.
— Подумаешь, — фыркнула я, но глаза на всякий случай зажмурила.
И мы двинулись вперед.
Шаг, другой… и тишина. Можно было сказать, что мертвые с косами выстроились по обе стороны от нас, да только открывать глаза, чтобы проверить правильность своей догадки, я не рискнула. Так и шла, держась за архимага одной, а затем (после того, как споткнулась обо что-то подозрительно мягкое) и двумя руками. Архимаг, к слову, не возражал и против не выступал. Только кряхтел подозрительно, но мало ли…
Наконец мой путеводный маяк заглох. Остановился то бишь.
— Все, — сообщил он, — открывай глаза.
Открыть сразу оба я не решилась. Поэтому приоткрыла вначале один, а затем, когда убедилась, что мне ничто не угрожает, то и второй.
И застыла…
Мы стояли на краю огромной площади, вымощенной серыми плитами. От плит шел странный пар, складываясь в причудливые фигуры в воздухе. Странное жужжание раздавалось над головой, в зеркально-синем небе, какое бывает только на картинках.
Но не это было главным.
Повсюду была вода. Крохотные ручейки покрывали площадь, на которой мы стояли. У каждого ручейка был свой цвет и маршрут. Каждый из них, казалось, был занят своим персональным делом.
А посередине площади стояла каменная статуя. Хрупкая девушка с тонким станом держала на плече хрустальный графин, из которого тонкой струйкой лилась вода. Из нее-то и брали начало все ручейки.
Челюсть сама собой поползла вниз.
— Кто это? — почему-то шепотом осведомилась я.
— Слепая Найду, — также шепотом просветил меня Рейгран.
— Почему слепая? — Мой вопрос оказался запоздалым, ибо я уже видела ткань, прикрывавшую глаза девушки. Ткань была выполнена неизвестным резчиком настолько умело, что казалась настоящей.
— Считалось, что боги отвернулись от всей нечисти, — Майлс поравнялся со мной, — и лишь одна из дочерей божественной пары была не согласна со столь поспешным решением. Она нашла в себе силы выступить против своих родителей и в наказание получила вечную слепоту и забвение.
— У божественной пары были дети? — Я с трудом оторвалась от любования филигранной работой неизвестного мастера и перевела любопытствующий взгляд на архимага.
— Были. — Мужчина поджал губы и непонятным взглядом уставился на меня, более не говоря ни слова.
Стало неуютно, я попыталась отодвинуться от мужчины, намереваясь сгладить неловкость, и тут обнаружила одну интересную деталь…
— Прости, — невпопад извинилась, отпуская его руку. На ней были заметны кровоточащие лунки от его собственных ногтей. — Я не хотела, честно.
Майлс наклонил голову и с интересом изучил новые метки.
— Бывает, — подытожил он, сжав и разжав пальцы несколько раз.
В ответ я абсолютно нетипично для себя залилась краской и, не найдя, что ответить, отвернулась, продолжая изучать статую.
Я не знаю, сколько прошло времени. Я взирала на статую, подмечая малейшие детали: босые ноги с аккуратными ногтями, ношеную одежду, украшенную множеством заплат, заплетенные в тонкие косички длинные волосы. Девушка была странной — но притягательной.
Наконец деликатное покашливание за спиной вывело меня из состояния анабиоза.
— Темнеет, — сообщил архимаг, косясь на небо.
Я с удивлением заметила наползающую с запада мрачную тучу. Солнце клонилось к закату. Левее, выстроившись условно ровным клином, в неверном направлении летели утки.
— Уже?
— Уже, — кивнул он, — мы здесь больше часа.
Я тихо присвистнула. Надо же… А казалось, прошло не более десяти минут. Хотя задать вопрос так и не успела — Майлс меня опередил.
— Здесь время течет по-другому, — объяснил он, отступая на пару шагов и словно пытаясь охватить взглядом всю статую. — Для кого-то оно растягивается в вечность, для кого-то — пролетает в мгновение ока.
Я мысленно отнесла себя ко второй категории.
— Но при этом надо понимать, что снаружи нас ждут лошади.
— За ними же присмотрят, — напомнила я Рейграну его же слова.
— Присмотрят, — согласно кивнул он, — но наглеть не стоит.
Лошади обнаружились в том же количестве, в котором и были оставлены. Правда, горка овса, щедро насыпанная перед конскими мордами, была изрядно подъедена. Да и сколько я ни старалась, так и не могла вспомнить, чтобы мы их кормили.
— Проглоты, — пожурила я животных, дотрагиваясь обеими руками до бархатных конских носов. Гори ревниво покосился на неожиданного конкурента, но промолчал, отвлеченный неожиданной лаской.
— Сейчас нужно добраться до Карманницы, — сообщил мне Майлс, оглаживая конский бок. — Эта река отделяет поселение русалок от владений чертей. Так сказать, природная граница от посягательств соседей.
— Карманница… — Я посмаковала новое слово. — Какое говорящее название.
— Какое уж есть. — Рейгран обогнул меня, ведя коня в поводу. Конь грустно косился на недоеденный овес. — Говорящее или нет — не скажу, но функцию свою выполняет исправно. Конфликтов не в пример меньше.
— Как все запутано, — признала я, — то есть они враждуют?
— Не совсем, — архимаг нахмурился, точно что-то подсчитывал, — скорее не одобряют друг друга. Что не мешает им грызться по праздникам.
— Да уж… — Даже я не нашлась что ответить, в красках представив противостояние русалок и чертей. И если первых я худо-бедно могла представить, то о внешнем виде вторых не имела никакого представления.
Мое красноречивое молчание, видимо, вызвало удивление Майлса. Присевший на корточки, дабы проверить подпругу, он удивленно взглянул на меня снизу вверх:
— А ты думала, здесь тишь да гладь?
Я неопределенно повела плечами:
— Сколько до реки, ты говоришь?
Мужчина сверился со светилом.
— До заката однозначно будем на месте, — уверенно сообщил он.
Рейгран ошибся. К тому времени, когда мы добрались до реки, уже стемнело. Я немного обалдело оглядела черную речную гладь без малейших признаков моста и обернулась к архимагу.
