Ден заметил ее реакцию и сказал:
– Когда он однажды явился на Лурану, истекающий вот этим, я чуть не умер от страха.
– Ну, основания для волнения были. Вы можете умереть от потери крови, а я – от потери света. Но в тот раз только выглядело страшно. Бывало и хуже.
В ладони Кайта собралось уже порядочное количество крови. Он кивком головы показал, что этого достаточно. Вега помогла Дену снова наложить жгут.
Кайт поднес к руке с кровью проколотый палец. Серебристые капли начали медленно расплываться в крови, создавая дивной красоты узор. Но Кайт очень скоро заслонил его ладонью, скрыв от глаз. Полыхнула слабая вспышка света. Он убрал руку, и Вега и Ден увидели кроваво-красный шар размером с теннисный мяч.
– Держи, – Кайт передал его Дену. – Сюда и поместим.
Он подошел к ближайшему эспериду, взял его в руки, поднес к кровавому шарику и наклонил. Свет превратился в жидкость и просочился внутрь. В шарике заиграло серебристое свечение.
– И один для меня. В общем-то, за этим я сюда и пришел.
Кайт поступил со вторым шаром так же, как и Сетрат – выпил до капли. После этого он продемонстрировал проколотый палец, на котором теперь не было ни царапины.
– Здорово! – восхитилась Вега.
– Но вы не вздумайте это делать! – предупредил Кайт. – К сожалению, с людьми так не получается.
– Но в нас тоже ведь есть свет?
– Да, но эспериды подпитывают не только свет, но и материю. У вас живой организм, состоящий из тканей. Это другое. Эспериды вас убьют.
– И откуда вы такие беретесь, – проворчала Вега.
– Нас создают сефилорты. Из материи и света. Именно поэтому каждый служитель подчиняется лишь своему сефилорту – тому, кто его создал.
– И именно поэтому вы такие ледяные, понятно, – Вега горестно вздохнула.
Ден посмотрел на нее вопросительно и с некоторым любопытством, но она отмахнулась. Изливать душу Вега никому не собиралась – достаточно было того, что в свое время, поддавшись эмоциям, она рассказала о Нате и пожаловалась на ненужность.
Кайт напомнил, что им еще немало идти до селения хторанцев, а Ден убережен от боли на короткое время, и повел их к выходу из Затенения. По дороге Ден заговорил о Луране и, как мог, выразил сочувствие. Кайт попытался улыбнуться, но его лицо словно окаменело, и ничего толком не вышло.
– Мы можем устроить другое место для встреч, если хочешь, – предложил Ден.
– Нет… Нет. Все в порядке, – Кайт посмотрел на Вегу довольно странным взглядом и тряхнул головой, явно отделываясь от каких-то мыслей. – Я люблю Лурану. Пока она не окажется в Семетериуме, я буду продолжать приходить туда. Я полюбил это место… Что бы там ни произошло прежде, потом я встретил там вас обоих.
Они вышли из Затенения и с удивлением увидели вдали маячок света. Вскоре им предстал Дар – он сидел на траве рядом с дремлющим занардом, поставив перед собой фонарь.
– Вы и правда вернулись! – сказал он. – Хотя, пожалуй, я с самого начала в это верил, иначе не остался бы здесь. Приветствую тебя, служитель. Что ж, места хватит всем четверым, благо вы меньше нас.
Занард зевнул – при этом его пасть раскрылась пугающе широко и открыла острейшие зубы, – потянулся и застыл в ожидании.
Вега подумала было, не отстоять ли ей право на пешую прогулку, но Ден и Кайт быстро и с удовольствием забрались на занарда, и ей не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ними. Зато она уселась рядом с Кайтом, и хотя он сказал держаться за плащ, чтобы не замерзнуть, Вега обхватила его сзади. Можно было представить, что она обнимает фигуру изо льда, если бы не бушующее внутри тепло, заставляющее крепче прижимать замерзшие руки к источнику холода.
Дар быстро доставил их обратно в селение. Его улицы почти опустели, на торпане остались всего трое хторанцев. Они безмерно удивились, но очень обрадовались их возвращению. Нор обработал Дену раны и угостил их с Вегой росой, отчего они сразу набрались сил. Походя Ден рассказывал об их приключениях.
Когда он дошел до схватки с Натом, Вегу пробрало дрожью. В сознании возникла уже знакомая неразбериха, голос внутри пропел: «Разве это справедливо?» Странное дело, но Вега, которую после разговора с Кайтом переполняли радость и любовь к нему, вдруг ощутила, как эти чувства померкли, и на смену им пришла горькая обида. А ведь ей казалось, что это уже давно ее не волнует. Ей было плевать, что о ней думают Полумесяц в целом и Ильгекарт, и уж тем более заносчивый Нат, который, если говорить о душе, был в сотни раз холоднее Кайта. И тем не менее она чувствовала боль, а внутри шевелился червячок злобы.
Вега разрывалась. Очень хотелось подтопить его и выпустить наружу, отомстив тем, кто ее унизил. Вместе с тем она понимала, что это неправильно, что она может побороть это желание, если захочет. Более того, она должна это сделать. Где-то в подсознании ее поддерживал в этом голос Юнтерии… Но это злило Вегу еще сильнее. Почему она не могла принадлежать самой себе?
Ден заметил, как она помрачнела, и поскорее перешел к рассказу об Эсагиле. Эта история произвела огромное впечатление как на Кайта, так и на хторанцев, с интересом прислушивающихся к Дену. Услышав, что Вега вернула королю имя, они ликующе заголосили, а Кайт восторженно заулыбался. На душе у Веги потеплело.
– Это потрясающе, Вега, – сказал Кайт. – Ты сделала великое дело! Дело, которое никто не мог разрешить тысячи лет!
– Ну, я думаю, никто не пытался по-настоящему, – скромно проговорила Вега.
– Скорее, не мог найти в себе веры и храбрости это сделать, – возразил Кайт. – А у тебя получилось! Значит, его имя – Амрафел?
– Да. Кстати, ты не знаешь, кто из светоносцев разрушил башню?
– Знаю, но не скажу, – глаза Кайта смеялись. – Тебе все равно не удастся его поколотить. Да и ни к чему: он просто выполнял то, что должен.
– Но я не понимаю. Чем ему мешала башня? И Амрафел? Зачем он его проклял?
– Светоносцы приносят свет туда, где он нужен, Вега. Тот светоносец не проклинал Амрафела, это сделали люди. Пойми, ведь тогда вокруг башни был город. Поначалу идею о башне восприняли с энтузиазмом, но вскоре она стала такой огромной, что заслонила солнечный свет. Люди не хотели жить в ее тени, она губила их урожаи, а Амрафел не желал ничего слушать. Тогда они взмолились, чтобы им вернули свет – и молитва была услышана.
– Как-то это нечестно, – заметил Ден. – Оно понятно, конечно… Но они ведь сами поддержали идею.
– Да. Поэтому желание Амрафела тоже было исполнено – башня оказалась за гранью времен. Как только это случилось, он мог строить ее сколько угодно, никому не мешая. Но он утонул в собственной обиде и злобе и никак не мог из них выбраться. До этого времени, – Кайт снова улыбнулся Веге.
Она попыталась улыбнуться в ответ. Получилось неважно.
Слова Кайта напугали ее. Вега снова подумала: с ней могло произойти то же самое, что с Амрафелом. А если однажды она потеряет контроль над собой, и таинственный голос возьмет верх?
