Из скулы течет кровь, рубашка вся в красных пятнах. Нас прислоняют к милицейской машине, начинают обыскивать. Оперативники притаскивают все новых стиляг. Некоторых — долговязого и толстяка — несут на руках. Подъезжает еще несколько служебных автомобилей, в том числе две скорые. От обилия милицейской формы начинается рябить в глазах.
* * *
Сижу в пятидесятом отделении милиции. Местные оперативники называют его ласково «полтинник». Весь обезьянник забит стилягами, мне выделили отдельный кабинет. Судя по плакатам и стенгазете, тут проводят лекции о политической обстановке. Рядом Вика, которая прижимает платок к моей скуле. Кровь уже остановилась, но я выгляжу все-равно как объевшийся вампир.
— А ты, Русин, оказывается хулиган — Вика уже успокоилась и даже начала подтрунивать надо мной.
— У чемпиона по боксу берут интервью — отвечаю я девушке анекдотом — Он говорит, как и положено, медленно, над каждым ответом подолгу думает: — Вот, если вы заходите вечером в свои подъезд — спрашивает журналист — А там темно и вас ждет хулиган. Что вы будете делать? — Ну… Я хук справа в голову — он падает. — А если 2 хулигана? — Ну… Я первого хук справа в голову — первый падает. Второго снизу в корпус — второй падает. — А если 3 хулигана? — Ну… Я первого хук справа в голову — первый падает. Второго снизу в корпус — второй падает. — А третьего? — Третьего? Ну… третьего у меня День Рождения.
Сзади раздается громкий смех. В дверях стоит Литвинов. Его смеху вторит Вика. Один я криво улыбаюсь. Скула болит, как бы не пришлось зашивать.
— Просто красавец! — гэбэшник входит и усаживается напротив меня — Я был уверен, что мы увидимся, но чтобы так скоро?!
— Что с ним будет? — обеспокоенно спрашивает Вика.
— С ним? Ничего. Даже благодарность объявим. Свидетелей уже опросили, наш поэт пресек хулиганский поступок. Хотя методы у тебя, конечно, Русин…
Мы молчим.
— Не думал пойти к нам, в контору? — внезапно спрашивает Андрей — Парень ты боевой, имеешь награды. Я уже навел справки. Служил на турецкой границе, метким огнем из автомата сбил шпиона, который пытался ночью перелететь контрольную полосу на легком планере. Как ты кстати, его в темноте заметил?
— Случайно.
Это событие я успел мельком рассмотреть в памяти Русина.
— Он все верно рассчитал. Перелетал темной облачной ночью. Но тут выглянула Луна, ну и я стрельнул на всякий случай. Попал.
— Как же он садиться собирался? — удивилась Вика.
— У него мощный фонарь на поясе был, а в тылу нашей заставы длинное колхозное поле начиналось…
Я пожал плечами.
— Так что? Сделать мне звоночек?
Оно мне надо работать в КГБ? Сначала училище, потом карьера службиста…
— Нет, спасибо — я покачал головой — Буду полезен Родине в другом качестве.
— Это в каком же?
— Скоро узнаете.
— Почему то я даже не сомневаюсь — Литвинов тяжело вздыхает — Ну что ж… Тогда вы свободны, твой протокол допроса я из отделения изыму, для суда над стилягами будет достаточно показаний свидетелей. Вот, держи мой телефон.
Андрей нацарапал на бумажке номер. Протянул ее мне:
— Будет что-нибудь интересное, звони.
— А что именно считать интересным? — удивился я, пряча бумажку в изгвазданный карман рубашки
— «Кортик» Рыбакова освежи на досуге — Андрей встал, подмигнул Вике.
Мы вышли из отделения милиции, медленно, держась за руки, побрели в сторону метро Площадь Свердлова.
— Успеваем? — Вика задумчиво глядела вдаль.
Я посмотрел на часы.
— Успеваем. Еще сорок минут до закрытия.
* * *
— Не дергайся! Я сказала, не дергайся!
Вика все-таки решила зашить мне порез на скуле. После того, как мы вернулись в МГУ, потащила в медицинский кабинет. Открыла его своим ключом, достала шовный материал.
— Нет, ты точно пограничником был? Не дергайся!
— Ты бы хоть обезболила — я скрипнул зубами. Зашивала Вика меня «по-живому». Единственное, что меня отвлекало от боли — красивые ножки девушки под коротким белым халатом. И когда успела переодеться? Я только снял заляпанную и порванную рубашку, а она уже начала надо мной «колдовать» в халатике.
— Нету сейчас новокаина. Потерпишь.
Вика склонилась надо мной и ее грудь оказалась в паре сантиметров от моего лица. От девушки приятно пахло какими-то цветочными духами. Красная Москва? Я не выдержал и запустил одну руку путешествовать по ее правой ноге, задирая халат вверх. И тут же получил по здоровой щеке пощечину.
— Русин! — Вика отстранилась и гневно на меня посмотрела — Я не какая-то тебе там…
— Извини, не выдержал — я убрал руку, вздохнул — Стресс после схватки.
А еще гормоны молодого тела. Как далеко они заведут меня?
Вика внимательно посмотрела на меня. Я тут же изобразил на лице, хоть и с трудом из-за пореза, но раскаяние.
— Ладно, прощаю тебя — девушка вновь склонилась надо мной и принялась заканчивать шить. Локоны ее волос приятно щекотали шею. Внутри меня нарождался прямо какой-то вулкан!
— На сестринских курсах преподаватель рассказывала — Вика хихикнула — Что во время Войны, после боя у раненых часто было возбуждение. Ну половое… Его без руки несут, а он второй, здоровой, за попу медсестру хватает. Все, я закончила.
Вика бросила в кюветку специальный медицинский пинцет, остатки шовного материала.
— Некоторое время будет небольшой шрам.
Я поднялся, подошел к зеркалу. Красавец! Морда лица в крови, на теле появляются первые синяки.
— Ничего, шрамы украшают мужчин — Вика зашла за ширму и начала переодеваться. Только большим усилием воли я заставил себя не шмыгнуть следом. Включил воду, начал аккуратно умываться. Раковина тут же стала красного цвета.
— Русин, ты же понимаешь, что Андрей тебя вербовал? — из-за ширмы раздался голос Вики.
Вот уж не думал, что девушка окажется настолько сообразительной.
— Один раз сообщишь органам, второй… Коготок увяз, птичке конец. Станешь осведомителем.
Мнда… Сталинские репрессии еще не забыты, к органам отношение… неоднозначное. Не было ли в викином роду репрессированных? И ведь не задашь такой неделикатный вопрос.
— Понимаю. Но давай взглянем на это «parte aeternitatis».
— Что??
Моя латынь привела к тому, что полураздетая девушка выглянула из-за ширмы. На лице застыло удивление. Я же тем временем разглядывал ее грудь в бежевом бюстгальтере. Точно трешка!
— Это по-латыни. «С точки зрения вечности».
— Я то знаю латынь, а ты откуда ее знаешь??
