Для переброски через линию фронта Геринг выделил и СД, и абверу, работавшим на начальном этапе параллельно и часто конкурировавшим за ресурсы, одну эскадрилью. Этого оказалось мало, ни Шелленберг, ни Канарис были не в состоянии забросить всех подготовленных ими агентов за линию фронта, но большего от рейхсмаршала получить не удалось.
Тем не менее, операция «Цеппелин» набирала обороты и уже к лету 1942 года стала осуществляться в широких масштабах, как на то и рассчитывали ее авторы. Ставка на массовость принесла свои плоды. Помимо отбора в лагерях для военнопленных добровольцев для действий в советском тылу, СД выискивало среди бывших солдат Красной Армии и просто хороших специалистов, оказавшихся призванными на службу — инженеров, электротехников, химиков, металлургов и многих других. Они переводились на военные заводы и оказывали посильную помощь оборонной промышленности рейха. Жили специалисты в частных квартирах, носили гражданскую одежду, но находились под пристальным наблюдением спецслужб. Такой побочный, но ценный эффект от операции.
Собственно подрывная деятельность осуществлялась четырьмя зондеркомандами, формировавшимися из выпускников разведывательно-диверсионных школ «Цеппелина», располагавшихся изначально в местечке Яблонна (под Варшавой), в Евпатории и Осипенко, в местечке Освитц (близ Бреславля), а также под Псковом, недалеко от деревни Печки. В дальнейшем сеть подобных школ непрестанно расширялась. Совершенствовалась и система подготовки агентов с учетом вскрывавшихся слабых мест.
Задача зондеркоманд заключалась в заброске агентуры не в прифронтовую зону, а в глубокий советский тыл и советские же партизанские отряды, действовавшие в немецком тылу. По данным на середину августа 1942 года только в трех тренировочных лагерях одной из команд на южном направлении подготовку и проверку проходило более 2 тысяч будущих диверсантов. Всего же к концу 1942 года во всех школах «Цеппелина» обучалось свыше 10 тысяч человек. Масштабы работы немецких спецслужб увеличивались. Так в 1943 году масштабы заброски агентуры в советский тыл возросли по с равнению с 1942 годом в полтора раза.
Развивалось и другое направление деятельности немецких спецслужб — работа в национальных республиках. В задачи «национальных» агентов СД и абвера, являвшихся коренными жителями того или иного региона, входило создание у себя дома националистических формирований для осуществления подрывной деятельности против властей, подогревания соответствующих настроений среди представителей своих народов, сбор информации и совершение диверсий. Так, подобные группы были заброшены на территорию Казахской ССР, где опираясь на помощь местных националистически настроенных кругов, планировали развернуть агитацию среди населения за отделение Казахстана от Советского Союза и образование самостоятельного государства под протекторатом Германии.
Боролись спецслужбы и против еще одной беды немецких войск и оккупационной администрации — партизанского движения. В задачу агентуры входило установление местонахождения и численности партизанских отрядов, их оснащенность вооружением, техникой и боеприпасами, основных и запасных мест базирования, своевременно предупреждать разведцентр о датах намечаемых вылазок и боевых операций, уничтожать руководителей партизанского движения. Особое значение придавалось добыванию документальных доказательств о планах советского командования по дальнейшему развертыванию партизанской борьбы.
Среди неосуществленных планов Шелленберга, о которых он с сожалением вспоминал после окончания войны, было и нанесение ударов по центрам советской промышленности в Челябинске, Магнитогорске и за Уралом. Предполагалось, что бомбардировщики ВВС будут сбрасывать в намеченном районе управляемый пилотом-смертником, которых у немцев, по словам того же Шелленберга, было достаточно, снаряд Фау-1. Далее пилот направит его на стратегический объект, уничтожит или сильно повредит цель. Проблема опять заключалась в отсутствия у Люфтваффе свободных самолетов, способных на столь долгий перелет. От использования смертников пришлось отказаться. «Цеппелин» сосредоточился на уничтожении более мелких и не имевших принципиального значения ни для советской военной промышленности, ни для боеспособности Красной Армии объектах — трансформаторов высоковольтных передач и им подобных. В период начала советского наступления «Цеппелин» перешел к тактике заброски в тыл РККА целых подразделений для оказания помощи разбитым немецким частям в выходе из окружения.
Большое значение для военного командования вермахта на местах имело и прослушивание спецслужбами радиосвязи между армиями, дивизиями и полками советских войск. Немцы развернули широкую радиоигру по дезинформации противника.
Советской же разведке удалось проникнуть во многие разведывательно-диверсионные школы «Цеппелина» и абвера, поэтому информация о немецкой агентуре часто была у нее на руках еще до того, как осуществлялась заброска групп. Радиоаппаратура позволяла немецким агентам, работавшим в советском тылу, передавать данные на огромные расстояния. Но если уж на след какого-либо из них удавалось напасть, то для его поимки использовались все имеющиеся в районе силы и средства, вплоть до войсковых подразделений и отдельных партизанский отрядов.
Часть V
Так и не воткнутый нож в спину Гитлера
Смерть Дьявола
4 июня 1942 года по Германии был нанесен серьезный удар. В результате покушения в Праге был убит начальник Главного управления имперской безопасности и исполняющий обязанности имперского протектора Богемии и Моравии Рейнхард Гейдрих.
Утром 27 мая 1942 года Гейдрих, как обычно, выехал из своего поместья под Прагой на большом «Мерседесе» с открытым верхом в свою резиденцию в пражский кремль. Сам исполняющий обязанности протектора находился на переднем сидении, рядом с водителем. На границе города улица делала резкий поворот, и автомобиль был вынужден сбросить скорость, чтобы в него вписаться. Здесь-то «Мерседес» Гейдриха и поджидали три человека. Один из них занял позицию в пятидесяти метрах от поворота, второй непосредственно на повороте, а третий в паре десятков метров за ним. Видя притормаживающую машину, первый из террористов выскочил на проезжую часть и попытался открыть по ней огонь из пистолета-пулемета, но патрон заклинило. Водитель (по иронии судьбы за рулем в этот момент находился не проверенный шофер Гейдриха, а совсем молодой парень) сбросил скорость еще больше, автомобиль практически остановился. Тут-то второй террорист и бросил бомбу, подкатившуюся к заднему правому колесу машины. В результате взрыва наибольшие раны получил именно глава РСХА, водитель же пострадал незначительно. Гейдрих, еще находившийся в сознании, скомандовал: «Жми на полный!» Однако автомобиль, не смотря на бронезащиту, серьезно пострадал. Тогда Гейдрих выскочил из него и открыл огонь по убегавшим террористам, после чего потерял сознание.
Его доставили в один из пражских госпиталей, но многочисленные осколки образовали очаги воспаления, серьезно пострадала селезенка. Около полудня Гейдрих был прооперирован, ему удалили повреждённый орган. В тот же день в госпиталь прибыл Карл Гебхардт, личный врач Гиммлера, прописавший Гейдриху морфин. 3 июня состояние больного улучшилось, казалось, он пошел на поправку, но уже к полудню исполняющий обязанности протектора впал в кому и на следующий день скончался.
