Так-то вот, «Охотничья бригада» – это вам не банда налетчиков и не свора озлобленных окопников, умеющих говорить лишь на языке винтовок, гранат и револьверов. У «Охотничьей бригады» есть высокие цели, есть своя идеология, своя философия и свои взгляды на жизнь. Ну а то, что их идейным вдохновителем является представитель самой многочисленной и самой известной своими терактами партии эсеров, да к тому же еще и член Учредительного собрания, заставляет взглянуть на всю эту акцию совсем другими глазами. Знало ли руководство партии эсеров и ее главный теоретик Виктор Чернов о готовящемся теракте? И мог ли он благословить одного из своих однопартийцев, имевшего «революционные заслуги», на организацию покушения? Или Старый эсер, фамилию которого подпоручик Ушаков так и не раскрыл, настолько значительная фигура, что решения может принимать самостоятельно?
Но ведь Чернов – еще и председатель Учредительного собрания, членом которого является все тот же Старый эсер. Быть может, идею покушения на Ленина поддерживали в Учредительном собрании и в качестве идейного руководителя «Охотничьей бригады» командировали туда одного из своих членов?
Ни в одном из самых секретных архивов ответов на эти вопросы найти не удалось. Да их и не может быть! Не такие уж дураки были все эти Старые эсеры, чтобы оставлять письменные свидетельства своих темных деяний. А вот подпоручик Ушаков не утерпел и записал свои восторженные впечатления от встречи со Старым эсером.
«Братва вся в сборе, – пишет он. – Мы образуем вокруг него род внимательной аудитории. Его появление ново и многозначительно: не хотят ли дать некоторое политическое гражданство нашей самочинной боевой дружине, рожденной фронтом и наполненной очень неопределенным содержанием горячего желания бить большевиков и истреблять коммунистов?
Подходя к делу с этой стороны, появление Старого эсера среди нас, событие, конечно, важное. Через него мы как бы вырастаем на целую голову. Без него мы – просто партизанская шайка, лихими налетами пытающаяся учинить неприятелю вред. Через него мы – как бы регулярная действующая часть с ее провиантским и денежным довольствиями».
Ага, речь зашла и о деньгах! Не из своего же кармана доставал их Старый эсер. Значит, «Охотничью бригаду» и задуманное ею преступление кто-то финансировал. Учитывая, если так можно выразиться, происхождение Старого эсера, то ясно как белый день, что за его спиной могли стоять либо руководители партии эсеров, либо люди из Учредительного собрания.
Проведя своеобразный смотр и убедившись, что вчерашние фронтовики готовы действовать, Старый эсер удалился. А «партизаны» затеяли дикий скандал. Капитан Зинкевич кричал, что он убежденный монархист, что эсеров считает не революционерами, а о отпетыми бандитами, посмевшими поднять руку на великого князя Сергея Александровича.
– А я за анархию! – надрывался Сема. – Я читал Кропоткина!
– Черт с ним, с Кропоткиным! – подал голос мрачноватый Макс. – Если он против евреев, я пойду с ним до конца. Все беды в России от евреев, давно пора их – к ногтю.
– Вот-вот, – подхватил Ушаков, – и в большевистском правительстве сплошь евреи. В Палестину их – и вся недолга!
– А лучше – в расход! – настаивал на своем непримиримый Макс.
– И кто же из нас за эсеров? – вернулся к началу спора Капитан.
– Сейчас – все! – отрезал Ушаков. – Раз они за убийство Ленина, значит, они наши союзники, значит, мы должны быть вместе.
– Всё, расходимся, – посмотрел на часы Капитан. – Теперь дело за малым: выследить Ленина и либо бросить в него бомбу, либо расстрелять.
Выследить Ленина оказалось не так-то просто – он то не выходил из Смольного, то совершенно неожиданно выступал на каком-нибудь митинге. В Смольный не проникнуть – это ясно, а вот подкараулить на митинге – вполне возможное дело. Теперь вся надежда была на Технолога, который работал в канцелярии Смольного.
Шли дни, а от Технолога ни единой весточки… У «партизан» начали сдавать нервы, они все чаще ссорились и без всякой меры глушили коньяк. Бог знает, чем бы все это кончилось, если бы однажды вечером в «предбанник» не ворвался Технолог.
– Сегодня! – с порога выкрикнул он. – В восемь вечера. Цирк Чинизелли. (На самом деле речь идет о Михайловском манеже. – Б. С.)
– Что там, митинг? – уточнил Капитан.
– Митинг. Провожают на фронт отряд Красной армии.
– Он выступает? Это точно?
– Точно. Сам слышал. Отряд сформирован из рабочих Выборгского района: на радостях, что их будет провожать Ленин, они кричали об этом в коридорах Смольного.
А вот как это было на самом деле. Обратимся к воспоминаниям Николая Подвойского, который в это время был народным комиссаром по военным делам.
«Первого января 1918 года, под вечер, я вхожу в маленькую рабочую комнату Владимира Ильича. Он прерывает беседу с незнакомым мне, по-европейски одетым, высоким, тридцатилетним человеком. Указывая на меня, Владимир Ильич говорит своему собеседнику:
– Это товарищ Подвойский, наш военный специалист.
Потом, обернувшись ко мне, добавляет:
– Это товарищ, который вывез нас из Швейцарии, – Фриц Платтен.
Завязалась беседа. Я рассказал тов. Платтену о том, что сейчас мы совершаем величайшее революционное дело: строим социалистическую армию и что сегодня мы отправляем первый сформированный батальон Красной армии для обороны наших границ от возможного нападения Германии.
Потом я обратился к Владимиру Ильичу от имени рабочих Выборгского района с просьбой, чтобы Ильич непременно сам проводил на фронт первый батальон Красной армии. Владимир Ильич согласился и пригласил с собой также тов. Платтена».
Кто это нашептал Ленину – ангел-хранитель или сам Господь Бог, но если бы он не пригласил Платтена в Михайловский манеж, этот день был бы последним в жизни вождя революции. Но то ли на небесах посчитали, что еще не вся Россия умылась кровью, что еще слишком много людей бродит по бескрайним просторам этой страны, а их должно быть значительно меньше, то ли из чистого любопытства решили посмотреть, чем закончится эксперимент с внедрением марксизма-ленинизма на одной шестой части суши, – этого нам знать не дано, но одно там знали точно: без Ленина получить ответы на эти вопросы невозможно. И потому послали ему на выручку Фрица Платтена, который, преодолев несколько границ, за несколько дней до злосчастного митинга добрался до Смольного.
Тем временем заговорщики добрались до цирка. Народу – тьма-тьмущая! Толпа гудит, шумит, скандалит и… чего-то ждет.
– Все ясно, они ждут Ленина, – удовлетворенно просипел неожиданно простудившийся Капитан. – Нам надо смешаться с толпой и тоже ждать. Убьем, когда он будет уезжать с митинга. Стараться из револьвера, чтобы не побить народ. Если не выйдет – бомбу. Всем здесь делать нечего. Останутся двое. Остальные – со мной: если что-то пойдет не так, мы должны будем выручить или помочь. Живым в руки не даваться.
