Не может не вызывать удивления и еще один факт: почему Ленин поехал на митинг без какой-либо охраны? Ведь когда он выступал на этом же заводе 28 июня, его охранял начальник гарнизона Замоскворечья Блохин. На сцену Ильич вышел в окружении красноармейцев, и как он ни просил их удалиться, они не уходили. Тогда Ленин обратился к Блохину, но тот выполнил просьбу Ильича лишь после звонка Дзержинскому, который разрешил солдатам спуститься со сцены, но далеко не уходить.
Кстати говоря, в целях безопасности о том, кто будет выступать на том или ином митинге, заранее не сообщалось. Да и сам Ленин узнал о своем маршруте лишь 29 августа, получив соответствующую путевку в агитотделе ВЦИК. 30 августа Ленину вообще было не до митингов: пришло сообщение об убийстве Урицкого и он приказал Дзержинскому немедленно выехать в Питер. Учитывая ситуацию, Бухарин и Крупская уговаривали Ленина никуда не ездить.
– Если мне не изменяет память, на заводе Михельсона вы уже были, – напомнил ему Бухарин. – И что?
– Как это, что?! – вспыхнул Ленин. – Бузить на заводе перестали? Перестали. Производительность труда в гранатном цехе повысилась? Повысилась. В армию молодежь пошла? Пошла.
– Так-то это так, – не унимался Бухарин. – Но за два месяца, что прошли со дня вашего выступления, многое изменилось: был эсеровский мятеж, была отставка Дзержинского, был убит Володарский, а сегодня – и Урицкий. Все это не случайно, все это – звенья одной цепи! Да что я вам толкую о том, что вы и сами прекрасно знаете?
– Да! – забегал по кабинету Ленин. – Буржуазия просто так не сдастся. Буржуазия будет сопротивляться, не жалея крови пролетариата и его вождей. Мы должны ответить тем же. Белому террору необходимо противопоставить красный террор! Иначе их не остановить.
– А я о чем говорю?! – воскликнул Бухарин. – Как ответственный редактор «Правды» я хотел бы посвятить этой проблеме ряд статей, но для этого необходимо одобрение ЦК, иначе меня сочтут якобинцем.
– Напомните на ближайшем заседании. Думаю, что ЦК вас поддержит. Но многое зависит от того, с чем вернется из Питера Дзержинский. Одно дело, если Урицкого убил террорист-одиночка, и совсем другое, если он достал револьвер по заданию партии. А вот какой партии, надо будет разобраться! – наклонился он над столом и впился в глаза Бухарина.
– Разберемся, – все понял Бухарин, – и так пропесочим, что либо уйдут в подполье, либо самораспустятся.
– Ну, это вы хватили, – улыбнулся Ленин. – А на митинг надо бы съездить…
– Надо, – согласился Бухарин. – Но только на один. На Хлебной бирже вы еще не были, ждут вас там с большим нетерпением, да и от Кремля это сравнительно недалеко: туда – сюда успеете засветло.
– А ведь Николай Иванович прав, – подала голос Крупская. – Зачем лишний раз подставляться? Хватит с нас и Моисея Соломоновича, вечная ему память, – чуть было не перекрестилась Надежда Константиновна.
– Уговорили, – поднял руки Ленин. – Никуда я, пожалуй, не поеду. Да и дел накопилось – прорва. Весь стол завален бумагами, и каждую нужно прочитать, отредактировать и подписать. К тому же я задумал одну острейшую статейку, – азартно потер он руки. – Надо кое-кому задать перцу! А то болтают на каждом углу про гуманизм, не понимая, что в период исторических изломов права личности на свободное развитие творческих сил, равно как и принципы справедливости и равенства, подлежат существенной коррекции.
– Вот и славно! – обрадовался Бухарин. – В ближайшем номере напечатаем вашу переперченную статью.
– Да и ты, Наденька, права, – вздохнув, продолжал Ильич. – Хоть и говорят, что дважды снаряд в одну и ту же воронку не попадает, но на сегодня нам хватит и Урицкого.
– Попадает, Володя, еще как попадает, – словно что-то предчувствуя, достала платок Крупская и промокнула набежавшую слезу.
– Решено, – направился к столу Ленин. – Сегодня я работаю здесь. Но допоздна! – шутливо погрозил он пальцем. – И попрошу по пустякам меня не беспокоить.
– Что это вы тут решаете без санкции ВЦИКа? – раздался от двери шутливо-грозный голос.
– А-а, это вы! – обрадованно привстал Ленин. – Входите, Яков Михайлович, входите. А решили мы вот что: в связи со сложившейся обстановкой и из-за крайней занятости на митинг я сегодня не поеду.
– Как это не поедете?! – с едва заметным металлом в голосе переспросил Свердлов. – И что это за сложившаяся обстановка?
– Имеется в виду убийство Урицкого. И вообще, – как-то неуверенно ответил Ленин.
– Что ж мы теперь, прятаться начнем? – презрительно кривя губы, бросил Свердлов. – Рабочие нас не поймут. Скажут, что большевики отчаянные трусы – и будут правы.
Свердлов знал, куда бил: на обвинения в трусости Ленин реагировал мгновенно и неадекватно – он тут же, забывая об элементарной осторожности, лез на рожон. Короче говоря, на оба митинга он поехал, и, как я уж говорил, без какой-либо охраны. Это было дичайшим нарушением сложившихся правил. Но Дзержинский был в Петрограде, а всем остальным на это было либо наплевать, либо они хотели, чтобы ситуация выглядела именно так.
Как бы то ни было, Ленин оказался в нужном месте и в нужное время.
А теперь попробуем разобраться с утверждением Свердлова о том, что двое стрелявших в Ленина задержаны. Кто они? Одним из них был бывший левый эсер Александр Протопопов. Сведения о нем довольно скудны, но известно, что он – из матросов, что был начальником контрразведки красно-советско-финского отряда, влившегося в ВЧК, что во время выступления левых эсеров в июле 1918-го стал известен тем, что, схватив за руки, лично разоружил самого Дзержинского.
И вот что поразительно: Протопопова, который был одним из основных подозреваемых в деле о покушении на Ленина, без каких-либо допросов, расспросов или иных следственных действий, быстренько расстреляли – и вся недолга. А ведь в том, что в него стрелял мужчина, ни секунды не сомневался сам Ильич. Он даже успел спросить у наклонившегося к нему Гиля:
– Поймали его или нет?
Казалось бы, если вы хотите выяснить, кто стоит за покушением, кто его задумал, кто организовал, какая партия или организация стоит за терактом, нужно как следует поработать с задержанным на месте покушения Александром Протопоповым, а его без каких-либо расспросов расстреливают. Предположить, что Дзержинский, Петерс и другие чекисты были настолько безграмотны, что не знали, как в таких случаях ведется следствие, было бы по меньшей мере наивно – ведь они уже раскрыли немало хитроумных заговоров и разоблачили десятки смертельных врагов революции. Невольно возникает мысль, что они выполняли чье-то указание и, чтобы не заносить в протокол то, что мог выболтать Протопопов, поставили его к стенке.
А вот второй задержанной была женщина, и задержал ее помощник военного комиссара 5-й Московской пехотной дивизии Батулин. В показаниях, данных по горячим следам, он заявил:
– Я находился в 10–15 шагах от Ленина, когда услышал три выстрела и увидел Ленина, лежащего ничком на земле. А когда от выстрелов люди стали разбегаться, я закричал: «Держи! Лови!» И тут я заметил женщину, которая вела себя очень странно. На мой вопрос, кто она и зачем она здесь, женщина ответила: «Это сделала не я». Когда я ее задержал и когда из окружившей толпы стали раздаваться крики, что стреляла эта женщина, я спросил еще раз, она ли стреляла в Ленина. Последняя ответила, что она. Нас окружили вооруженные красногвардейцы и милиционеры, которые не дали произвести самосуда над ней, и мы отвели ее в Замоскворецкий военкомат.
