Председателем ВЦИК или, говоря современным языком, президентом России Свердлов стал через несколько дней после победы Октября, причем по предложению Ленина. Эта должность позволяла ему практически бесконтрольно проявлять так точно подмеченные Локкартом инквизиторские качества. Его рука видна и в акции расстрела царской семьи, и в бесчеловечном расказачивании, когда на Дону расстреливали всех подряд – от героев Шипки, священников и георгиевских кавалеров до молоденьких учительниц. А чего стоило его программное заявление по национальному вопросу, которое он, к счастью, не успел реализовать!
«Нашей целью является денационализация, сплошная гибридизация всех других народов, снижение расового уровня „наивысших“, а также покорение этого расового месива путем истребления народной интеллигенции и замены ее представителями собственного народа».
Вы только вдумайтесь в эти слова! Как известно, «наивысшими» в России являются русские, значит, уровень, а проще говоря, количество русских надо снижать. Как? Способ только один: путем истребления. А как вам нравится «гибридизация всех других народов»? На практике это означает, что для того, чтобы бескровно уничтожить, скажем, татар или черкесов, надо женить их на якутках или мордовках – через два-три поколения не будет ни первых, ни вторых, ни третьих. До такого решения расовой проблемы не додумались даже в Берлине!
Обсуждать садистский призыв истреблять народную интеллигенцию язык не поворачивается: произнести такие слова мог только или серьезно больной человек, причем не гриппом, а паранойей, или прирожденный вурдалак, который ни дня не может прожить без крови.
Надо сказать, что России крупно повезло: тогда еще не приступили к массовому разрушению церквей, народу было где молиться, вот он и вымолил небесную кару на голову Якова Мовшовича Свердлова. По одним источникам, возвращаясь в Москву, Свердлов остановился в Орле, чтобы выступить на митинге железнодорожных рабочих. И хотя речь была коротенькой, не более десяти минут, он успел простудиться. В Москву он приехал с высокой температурой и через неделю умер от «испанки» – так назывался тогдашний грипп.
Этот грипп был даже не эпидемией, а пандемией, косившей людей по всему миру: по официальным данным, «испанка» унесла несколько миллионов человек. Не обошла она и Кремль: в течение одной недели от «испанки» умерли три женщины, в том числе жена Бонч-Бруевича. А тут еще и Свердлов!
Все знали, что «испанка» чрезвычайно заразна и смертельно опасна. Тем не менее за полчаса до смерти Свердлова его навестил Ленин. Он даже пожал его руку. Как ему это позволили? Ведь не прошло и полугода со дня покушения, и он еще недостаточно окреп. Не дай бог, Ильич подцепит «испанку» – его ослабленный организм этой болезни не выдержит. Но то ли ранение было не таким уж серьезным, то ли никакой «испанки» у Свердлова не было, и умер он от чего-то другого.
Тут-то и всплывает на свет другая версия смерти Свердлова. Сохранилась кинопленка о похоронах тогдашнего главы государства. Вырезать скандально неожиданные кадры почему-то никто не додумался, а там хорошо видно, что голова лежащего в гробу Свердлова забинтована. Почему? Что за травмы скрывают бинты? Ответ на этот вопрос есть. По свидетельству современников, по Москве ходили упорные слухи, что голову ему разбили рабочие железнодорожных мастерских. Выступая в Орле, вместо того, чтобы сказать им, когда будет хлеб и работа, Свердлов начал читать лекцию о 3-м Интернационале. На Интернационал им было наплевать – и в Свердлова полетели камни.
Если это действительно так, то становится понятно, почему Ленин, без всякого страха заразиться смертельно опасной болезнью, навестил умиравшего Свердлова.
Похоронили Свердлова у Кремлевской стены, поставили ему памятники, назвали его именем города и поселки. Семьдесят лет спустя памятники снесли, а городам и поселкам вернули их старые названия. И правильно сделали! Уж слишком много мрачного в деятельности этого большевика с наклонностями инквизитора. Историкам и юристам еще предстоит пролить свет и на то, что он успел совершить, и на то, что ему не удалось – в том числе и на темную историю с покушением на Ленина и скоропалительный расстрел Фейги Каплан.
«ЭПИЗОД № 8»
Вы помните письмо Марии Спиридоновой, в котором она удивлялась, как это Ленин не догадался не убивать Каплан? Кто-кто, а она-то задать такой вопрос имела право. Ведь за убийство вице-губернатора Тамбовской губернии Луженовского она была приговорена к смертной казни через повешение, но Николай II «догадался» не лишать жизни юную террористку, заменив смертную казнь каторгой.
По большому счету, то, что сделала гимназистка Маруся Спиридонова, должны были делать мужчины. Но то ли они были трусоваты, то ли у эсеров восторженно-истеричные девчонки рассматривались лишь как расходный материал, приводить в исполнение вынесенный партией приговор пришлось Марии.
То, что пули вице-губернатор заслуживал, ни у кого не вызвало сомнений. Он с такой звериной жестокостью подавлял крестьянские волнения, что возмущалась вся Россия. Возглавляемые им карательные отряды запарывали насмерть женщин и детей, стариков и старух, молодых парней и степенных мужиков. Бывало, что грудных детей подбрасывали вверх и сажали на пики, а несовершеннолетних девушек отдавали на потеху солдатам.
– Так их! – одобрительно потирал руки Луженовский. – Я заставлю их реветь коровами, это проклятое мужичье! Я покажу им, как отнимать землю у помещиков!
Под горячую руку разгулявшихся карателей попадали конторщики, телеграфисты, извозчики, паровозные машинисты – словом, все, кто посмели даже не возмущаться, а сочувственно вздохнуть при виде массовых экзекуций.
Зная, как люто его ненавидят, Луженовский никуда не ходил без охраны, а помощник полицейского пристава Жданов и казачий есаул Аврамов были его личными телохранителями, ни на шаг не отходя от главного карателя. Когда поезд прибыл в Борисоглебск, и Луженовский вышел на перрон, казаки принялись разгонять встречающих и провожающих. Они отшвыривали мужчин, отталкивали женщин, но никто не обратил внимания на маленькую, хорошенькую гимназистку, которая стояла на площадке соседнего вагона. Как только с ней поравнялся энергично шагавший Луженовский, гимназистка подняла муфту, в которой был револьвер, и начала стрелять.
Первая же пуля буквально подбросила тучного вице-губернатора, и он грохнулся наземь. А гимназистка спрыгнула с площадки, отбежала на несколько шагов и снова стрельнула. Потом – с другой позиции и с третьей. Четыре пули всадила она в грузное тело карателя, пока охрана не спохватилась и прикрыла его собой.
Никто не понял, кто стрелял и откуда. Тут бы Марусе и исчезнуть, но теракт был организован так плохо, что ни прикрытия, ни путей отступления предусмотрено не было. Бедной Марусе ничего не оставалось, как покончить с собой. Но сделать она это решила красиво, и со словами: «Стреляйте в меня!» поднесла к виску свой револьвер. Нажми она на спуск сразу, эта история на этом бы и закончилась, но она ждала, когда на нее обратят внимание. А вот стоявший неподалеку казак ждать ничего не стал и шандарахнул ее прикладом по голове. Маруся рухнула на платформу, а револьвер отлетел в сторону.
