Но злорадная ухмылка слетела с кривящихся черных губ, когда я ускользнула от удара гигантской когтистой руки. Я, Дрема, от ужаса едва не испачкала штаны, но внутри меня сидела птица, которая испытывала совсем другие чувства. Она забавлялась!
Сестра, сестра, финал уже близок. Эта стерва подкрадывается, но ей не застать меня врасплох. Просто не сможет, хотя она об этом даже не догадывается.
Кого это «меня»?
И сразу все прошло. Я снова оказалась в своем теле, на плато; стучала зубами от холода и вспоминала случившееся со мной во сне. И пришла к выводу, что это послание, суть которого проста: Кина знает о нашем приближении. Последние десять лет богиня лишь притворялась спящей. Уж ей ли учиться терпению?
И еще одна мысль возникла у меня. Кину не зря величают царицей Обмана. Очень может быть, все, что я только сейчас узнала, полностью или частично неправда – если Кина научилась проникать в темные закутки моего сознания. Наверняка ей такое по силам, ведь она веками держала население многих княжеств в истерическом страхе перед Черным Отрядом еще до прибытия Старой Команды.
В глубине души ожило и окрепло недоверие ко всему, что меня окружает. И клянусь, я почувствовала, что это обрадовало богиню.
80
Суврин разбудил меня совсем рано. В темноте невозможно было разглядеть выражение его лица, но голос звучал угрюмо.
– Тревога, Дрема, – прошептал он.
И я не могла не поверить ему. Он первый осознал пагубные для нас последствия снегопада. Как-никак повидал этой белой дряни куда больше, чем любой из нас. С другой стороны, Лебедь прожил вдали от снегов достаточно, чтобы состариться.
Хотелось застонать, если не взвыть, но от этого не было бы проку. Прок мог быть только от быстрых и решительных действий.
– Молодец, соображаешь, – сказала я ему. – Ступай направо, буди всех сержантов. Я пойду по кругу налево. – Вопреки ночным кошмарам я чувствовала себя отдохнувшей.
Непогоде были нипочем защитные поля. Снег все падал и падал и стирал границы, отделяющие защищенное пространство от всего остального. Чувствовалось, что и Тени поняли это – и возбудились до крайности, от них прямо-таки веяло кровожадностью. Им не впервой ждать, когда добыча сама упадет в руки. Рано или поздно кто-нибудь ошалеет от страха и выскочит из безопасной зоны.
Но с нами были Одноглазый и Гоблин. И Тобо. Они могли сделать так, чтобы границы проступили отчетливо.
Но для этого им требовалось хотя бы немного света.
Я обходила лагерь, разговаривала со всеми подряд, объясняла, в какой переплет мы попали. Особенно старалась, чтобы это поняли матери. Вроде до всех дошло, что нельзя рыпаться, пока не рассветет.
Вот же диво дивное: никто не совершал глупостей. Как только слегка посветлело, колдуны прочертили линии на снегу.
Я отрядила команды, чтобы сделать эти полосы заметнее.
Все шло так гладко, что мной овладело самодовольство, когда настало время сниматься с лагеря. Но вскоре поняла – вернее, инстинктивно почувствовала, – что день будет очень тяжелым.
Чтобы преодолеть отрезок пути, который лежал впереди, Плененным понадобилось лишь несколько часов. Мы, конечно, будем тащиться гораздо дольше. Разрушенная крепость скрывалась за пеленой снегопада. Вдобавок самым старым и опытным из нас пришлось двигаться впереди, тщательно проверяя каждую пядь. Гоблин и Одноглазый шагали по сторонам дороги, а Тобо – посередине, с Ключом в руках. Колдуны не обгоняли его ни на шаг, просто страховали.
Мы прошли всего-навсего четверть мили, и я уже тревожилась: успеем ли? У нас слишком много ртов и слишком мало припасов. Паек давно урезан до крайности. После крепости надо будет очень быстро пересечь полравнины, оставив позади тех, кому выпадет сопровождать Плененных.
– С этим снегом никакого сладу! – взвыл Гоблин. – Если повалит еще сильнее, быть нам глубоко в заднице.
Святая правда. Вот разразится буран – и все наши проблемы исчезнут разом. Здесь мы и поляжем костьми, сделав Душелов самой счастливой девочкой в мире.
Где бы ни находилась она сейчас, у нее вволю времени, чтобы поразмыслить вот над чем: нет больше в целом свете той силы, которая могла бы помешать исполнению ее прихотей. Воды спят? И что? Все это уже в прошлом.
Нет, не в прошлом – пока я жива.
Лебедь подсел ко мне за завтраком:
– Как моя женушка чувствует себя нынче утром?
– Как замерзшее дерьмо.
Проклятье! Открывши рот, лучше сразу заткни его грязным сапогом.
Лебедь усмехнулся:
– Это для меня не новость. Как тебе снежок? Уже больше дюйма выпало.
– Да уж, просто праздник. Жаль, что не владею я языком, способным достойно описать это явление природы. Здесь по пальцам можно пересчитать тех, кто видел снег раньше. Поглядывай, Лебедь, чтобы никто не свалял дурака. Держись поближе к Радише. Не хочу, чтобы она пострадала из-за чужой глупости.
– Хорошо. Тебе нынче снилось что-нибудь?
– Конечно. И во сне я встретилась с Киной.
– Я видел огни на дороге к востоку от нас.
Я заинтересовалась:
– По-настоящему?
– Во сне. Колдовские огни. Может, воспоминания самого плато или что-то в этом роде. Я сходил туда, но ничего не обнаружил.
– Осмелел на старости лет?
– Как-то само получилось. Успел бы подумать, не пошел бы.
– Я снова храпела?
– Ты теперь в этом спорте абсолютный чемпион среди женщин. И готова перейти на следующий уровень.
– С этими снами надо что-то делать…
Мимо с угрюмым видом прошла Сари. Ее все злило – и снегопад, и то, как мы с ним справляемся. Но она промолчала. Понимала, что она уже не нянька для своего сына. Нравится ей или нет, теперь ее сын нянчится с нами.
Прихромал Одноглазый. Он помечал границу клюкой, которую ему кто-то сделал из короткого бамбука. Интересно, трубка заряжена? Запросто, ведь это же Одноглазый.
– Меня надолго не хватит, Малышка, – сказал он. – Но буду работать, пока силы есть.
– Скажи Тобо, чтобы подменил тебя, и объясни ему задачу. Кайло пусть несет Гота, а ты садись на коня. С него и командуй.
Старик не заспорил, лишь кивнул, выдав тем самым, насколько он ослаб. Успевший подойти Гоблин, однако, бросил на меня хмурый взгляд, давая понять, что ему осточертели непрошеные советчики. Однако и он не поддался искушению вступить со мной в дебаты.
– Тобо, иди сюда! Ты уже понял, что нам сегодня нужно сделать?
