Освобождение Плененных напоминало работу осадного орудия, хорошо смазанного, но лишенного кое-каких мелких деталей. Мургена и Костоправа уже понесли наверх на импровизированных носилках.
Костоправ не произнес ни слова и даже не попытался шевельнуть языком, хотя пребывал в полном сознании. Он долго и пристально разглядывал меня. Я понятия не имела, что творится у него в голове. Лишь от всей души надеялась, что он в своем уме.
Прежде чем отбыть, Мурген слегка сжал мою руку. Надеюсь, это было проявлением благодарности или желания подбодрить.
Жаль, очень жаль, что он не мог разговаривать, не мог сообщить мне нужную информацию или дать совет. До сих пор я не слишком задумывалась о том, какова будет моя роль после пробуждения Плененных. В основном исходила из предположения, что смогу вернуться к своим Анналам – или даже останусь знаменосцем, если Анналами захочет заниматься Мурген.
Все больше и больше людей спускалось к нам, хотя я послала наверх предостережение, что подниматься будет крайне тяжело.
Белая ворона продолжала ругаться и нести полубессвязный вздор, пока не потеряла голос. Меня беспокоила Госпожа. Она столь долго и успешно руководила этой крылатой шпионкой, ни разу не выдав себя, даже когда пыталась навести меня на след, но сейчас выглядела так, будто утратила всякий контроль. Даже над собой. Я снова и снова заверяла ее, что она окажется наверху при первой же возможности.
Как только Дой, Сари и Гота подготовили Тай Дэя, я дала «добро» на его отправку. За ним должен был последовать Одноглазый, потом – Госпожа. Прабриндра Дра будет последним в этой партии.
Тобо был очарован отцом. Казалось, никак не мог до конца поверить, что наконец-то видит этого человека во плоти. Обстоятельства сложились так, что чуть ли не с момента зачатия Тобо его родители жили врозь.
Мальчик хотел подняться вместе с семьей, но я удержала его:
– Тобо, останься. Для тебя полно работы. Наглядишься на отца после того, как мы перенесем Госпожу и князя. Привет, Суврин. А тебя что сюда привело?
– Любопытство. Любопытство шри Сантаракситы. Он твердит, что непременно должен увидеть эти пещеры. Буквально свел меня с ума напоминаниями о том, сколько религиозных легенд с ними связано. Оказаться так близко и не увидеть собственными глазами – это просто немыслимо.
– Понятно.
Теперь я заметила и старого библиотекаря. Он шел вдоль шеренги древних людей, вглядываясь в каждого, бормоча под нос и время от времени подпрыгивая от волнения. Лебедь ни на шаг не отставал, то и дело напоминая, что руки надо держать при себе, – Сантараксите так и хотелось потрогать и чуть ли не обнюхать каждый кусочек древнего металла или ткани. До него, очевидно, никак не доходило, что, хотя в этих старцах еще тлеет жизнь, они очень уязвимы.
– Лебедь, веди его сюда. – Мне хотелось поговорить с Сантаракситой как со специалистом по древности. Понизив голос, я сказала Суврину: – Ты хоть понимаешь, что это тебе придется тащить его наверх, если не сможет подняться сам? А я буду идти сзади и подбадривать тебя Копьем.
Суврин, похоже, такого поворота никак не ожидал.
– Этот человек не имеет понятия…
– Как там Шиветья? – прервала я его.
– Все в порядке. Его развернули правой стороной вверх и оттащили от трещины. Непохоже, правда, что он нам благодарен.
– Он что-нибудь сказал или сделал?
– Нет. Я сужу по выражению физиономии. Наверное, обиделся, что мы его уронили. Я и сам вряд ли был бы рад, если бы меня шарахнули носом об пол.
Тяжело дыша, к нам подошел Сантараксита. Он был в восторге.
– Мы идем по стопам легенд, Дораби! Я молю Князей Света, чтобы они продлили мне жизнь, – тогда я успею поведать о моих приключениях бхадралоку!
– То есть тем, кто не поверит ни единому твоему слову, шри. Разве ты не знаешь, что с порядочными людьми ничего никогда не приключается? А сейчас все за мной. Нам предстоит очередное путешествие в мифологию. – Я зашагала вверх по крутому склону.
Да, безусловно, кто-то уже прошел этим путем до меня. Сначала я заподозрила, что Тобо не послушался и забрел дальше, чем было позволено. Потом решила, что следы на инее старые, – скорее всего, их оставила Душелов, которой просто захотелось туда заглянуть.
Основная пещера имела выходы в другие, меньшего размера. Некоторые были достаточно велики, чтобы смог пройти взрослый человек. Главная пещера стала заметно уже и ниже; нам пришлось пригнуться, а потом и вообще поползти. Кто бы ни проходил тут до нас, он вынужден был делать то же самое.
– Ты знаешь, куда идешь? – спросил Лебедь.
– Конечно.
Вершина мастерства любого начальника: говорить уверенным тоном, даже если не имеешь о предмете ни малейшего представления. Только не надо слишком увлекаться, иначе тебя раскусят.
Я бывала здесь во сне. Но запомнила все лишь в самых общих чертах и через каждые несколько шагов натыкалась на детали, которые были для меня совершенно новыми. А потом нам попалось то, что вряд ли можно назвать просто деталью.
Увлекшись чтением следов на инее, я едва не ткнулась носом в подошву сапога. Следы поведали мне историю человека, который несся как сумасшедший, а может, его гнала паника. Он не только сметал иней, но и оставлял царапины и сколы на камне.
– Думаю, я нашла Мэзера, Плетеный.
Это был один из тех странных моментов, когда в глаза бросаются всякие мелочи. Мэзеру следовало поставить на сапоги новые подметки. А мне следовало обратить внимание на другое: человек лежит на животе, а носок его сапога торчит почти вертикально. Разве это естественная поза?
– Давайте остановимся и хорошенько все тут осмотрим. Вряд ли этот парень вывернулся бы так по собственной воле.
– Я схожу за Гоблином, – сказал Лебедь. – Не предпринимайте пока ничего.
– Не волнуйся, мне моя шкура дорога. Не будет ее, не будет и нашего медового месяца.
Я вынула меч – даже не знаю зачем – и медленно выпрямилась, стукнувшись макушкой о свод.
Корди Мэзер склонился над каким-то бугорком, и тут с ним случилось нечто ужасное: его скрутило, как мокрую тряпку.
Неподалеку облегчился Суврин, и я вдруг остро ощутила мужское присутствие. К счастью, он был даже меньше моего искушен в межличностных отношениях, а потому не заметил моей нервно-смущенной реакции.
Странные дела. С абсолютной уверенностью могу сказать: похоть меня не изводила. Но что-то такое иногда накатывало – внезапными и как будто ничем не спровоцированными волнами, и в редких случаях было очень трудно с этим справляться. Интересно – почему? Ведь девяносто девять процентов времени я проводила в трудах и заботах; тогда и в мыслях не было, что может сложиться такая комбинация: я, мужчина и постель.
Пожалуй, не стоит поддразнивать Лебедя.
– Ну конечно, это не слишком аппетитно выглядит, – сказал Суврин. – Как думаешь, что тут произошло?
