– Хочешь, я вырву несколько страниц на растопку?
– Нет, я не хочу, чтобы ты вырывал страницы. Ты что, не слушал меня? Я же сказала: Книга может сделать так, что ты захочешь ее читать.
– Нет, почему же, я слышал. Хотя иногда бываю туговат на ухо.
– Как и большинство людей.
Через несколько минут запылал костерок. Я осторожно подняла Книгу, стараясь держать ее так, чтобы ни я, ни Лебедь не видели передней обложки. Слегка распушила страницы и положила ее в огонь переплетом вверх.
Что-то может нам помешать. Поэтому лучше в первую очередь уничтожить последний том, тот, который не видела Дщерь Ночи. Книгу, которую она частично скопировала, а частично запомнила, я сожгу последней.
Горела Книга плохо. Хотя источала отвратительный черный дым так щедро, что он заполнил всю пещеру и нам с Лебедем пришлось лечь на ледяной пол.
Подземный ветер понемногу уносил дым. Дышать было уже легче, когда я предавала огню вторую Книгу.
Дожидаясь, когда можно будет сжечь последнюю, я ломала голову, почему Кина никак не пытается нам помешать, ведь мы – шуточное ли дело? – лишаем ее шансов на воскрешение. Оставалось лишь надеяться, что ценой собственной жизни Гоблин вынудил ее полностью сосредоточиться на самоисцелении. И что я не стала жертвой нового грандиозного обмана.
Может, эти Книги ненастоящие? Может, я делаю именно то, чего от меня хочет Кина?
Вечные сомнения…
– Ты опять разговариваешь сама с собой.
– Угу…
Ладно, все же есть надежда, хоть и очень слабая, что Кина еще долго не сможет причинять страдания миру.
– Ну вот, дело сделано. Теперь можно и поспать, прямо здесь. – И я немедленно вырубилась.
Добрый старый Лебедь! Не знаю, что ему не позволило тотчас улечься рядом со мной – чувство долга или чувство самосохранения, – но, лишь дождавшись, когда сгорит последняя Книга Мертвых, он опустился на пол и задремал.
93
Оказалось, мы слышали пение Ранмаста, Икбала и Рекохода. Они отправились вызволять нас, когда Тобо рассказал обо всем, что случилось внизу. Меня и Лебедя им удалось обнаружить по запаху дыма.
– Преодолевая сильнейший соблазн употребить непристойные выражения, я спрашиваю: какого черта вы тут распелись? Почему не ушли в страну Неизвестных Теней? Кажется, мой приказ на этот счет был абсолютно ясен.
Ранмаст и Икбал на это отреагировали хихиканьем, как мальчишки на неприличный анекдот. Рекоход исхитрился напустить на физиономию серьезность:
– Ты устала и проголодалась, Дрема, поэтому мы тебе прощаем сварливость. Но не стоит этим злоупотреблять. Давай-ка садись, перекуси.
Мы с Лебедем переглянулись.
– Вы хоть самую малость представляете себе, что здесь происходит?
– На определенной стадии голодания человек перестает соображать и впадает в бред.
– Джайкур этого не подтверждает.
Рекоход достал нечто, по форме и цвету похожее на гриб-дождевик, но не меньше восьми дюймов в диаметре. Эта штука оказалась тяжелее, чем гриб того же размера.
– Что за хрень? – спросил Лебедь.
У Рекохода в сумке было еще несколько таких грибов, и у остальных тоже.
Рекоход достал нож и принялся резать.
– Подарок нашего друга Шиветьи. После долгих размышлений он пришел к выводу, что спасение его уродливой задницы заслуживает вознаграждения. – Рекоход протянул мне ломтик в дюйм толщиной. – Тебе понравится.
Лебедь оказался смелее меня – или просто его не мучила паранойя. Он кивнул мне:
– Вкус как у свинины. Хе-хе…
Потом ему стало не до шуток. Он с волчьим аппетитом уплетал гриб, который и внутри выглядел точно так же, как снаружи.
По строению он был плотный – почти как сыр. Я уступила неизбежному и откусила чуток – рот моментально наполнился слюной. Вкус был острый чуть ли не до боли. Ничего похожего мне еще не доводилось пробовать. Нотки имбиря, корицы, лимона, запах засахаренной фиалки… Первое, почти шоковое ощущение сменилось другим, необыкновенно приятным, распространившимся от ротовой полости к желудку.
– Еще, – сказал Лебедь.
Рекоход протянул ему второй ломтик.
– Еще, – потребовала я и впилась зубами в следующий кусок. Ладно, может, он и отравлен, но, коли так, из всех существующих с Божьего позволения ядов этот самый вкусный на свете. – Правда, что ли, это Шиветья дал?
– Почти тонну. Я не шучу. Годится и для людей, и для животных. Даже малышке нравится.
Икбал и Ранмаст радовались как дети. Лебедь тоже посмеивался, хотя вряд ли понимал, что их так развеселило. Их настроение передалось и мне. Во всем можно найти что-то забавное. Я расслабилась, на душе полегчало. Даже всевозможные болевые ощущения не досаждали теперь так сильно, как прежде.
– Продолжай.
Икбал чуть ли не повизгивал от удовольствия.
– Он их вырастил. Сначала весь покрылся жуткими волдырями вроде нарывов, а потом, когда они лопнули, появились вот эти грибочки.
В обычных обстоятельствах такая картинка могла бы показаться омерзительной. Я хмыкнула, наполнила рот едой, представила себе сей процесс творения и сама разразилась хихиканьем. Взяла себя в руки, хотя и не без труда.
– Значит, в конце концов Шиветья решил дружить с нами?
– Вроде того. Когда мы уходили, он пытался как-то общаться с Доем. Кажется, получалось не очень.
Лебедь вздохнул:
– Такое блаженство я испытывал разве что в детстве, когда мы с Корди удили рыбу. Ну, на самом деле рыба нас почти не интересовала, мы просто валялись в тени у ручья, дремали и глазели на облака.
Даже мысль о печальной судьбе друга не испортила ему настроения.
Я понимала, о чем он пытается рассказать, хотя у самой не было близкого друга, с которым я бы разделила редкие счастливые моменты золотого детства.
Испытывая небывалый прилив воодушевления и сил, я сказала:
– Что бы это ни было, с голоду мы теперь не помрем. Рекоход, а какие еще свойства у этого гриба?
– Стоит заржать – и уже не остановишься.
– Значит, просто не надо начинать. Как здорово! Я теперь сильна, как будто во мне два волка! Ну, долго еще мы будем тут рассиживать? Пора идти.
Конечно, в схватке с монстром моих волков хватило бы лишь на то, чтобы цапнуть его разок-другой за задницу, но никто не счел нужным предостеречь меня на этот счет. Икбал и Ранмаст продолжали веселиться, вспоминая какую-то старую хохму.
