– Я это поняла, Костоправ. Разрешаешь вернуться к работе?
А я что, могу запретить? Когда тебя считают бесполезным, это ужасно раздражает. Такое состояние знакомо большинству из нас – тем, кого Душелов обманула, пленила и похоронила заживо на пятнадцать лет. А за время нашего заточения Отряд изменился. Даже Госпожа и Мурген, имевшие хоть какую-то связь с внешним миром, по возвращении обнаружили, что стали чужими. Впрочем, Мургена это не сильно расстраивает.
У Отряда нынче совсем другая культура. Почти не сохранился северный дух. Остались лишь кое-какие незначительные традиции да мое собственное гордое наследство – интерес к гигиене, совершенно чуждый для здешних краев.
Эти южане еще не познали надлежащего ужаса перед форвалакой. Упорно принимают ее за очередное жуткое ночное создание вроде Большеуха или Топошлепа, которых считают по сути безвредными. Уверен, они кажутся безвредными только потому, что их жертвы редко выживают и не могут высказать противоположное мнение.
Отрывок из Первой книги Костоправа, – заявил я собравшимся.
Перевалило за полночь, гвалт уже давно стих. Через Врата не просачивались Неприкаянные Мертвецы. Тобо пытался выследить форвалаку, но столкнулся с трудностями. Пантера очень активно перемещалась, вела разведку и явно не знала, как расценивать тот факт, что она оказалась среди нас.
– В те дни Отряд был на службе у синдика Берилла…
Я поведал им о другой форвалаке, обитавшей давно и далеко отсюда и лютостью многократно превосходившей нынешнюю. Мне хотелось, чтобы они встревожились.
7
Воронье Гнездо. Ночной гость
Мы с Госпожой сидели у Одноглазого. Гота лежала здесь же, окруженная свечами.
– Что-то я не вижу в этой женщине явных изменений.
– Костоправ! Помолчи!
– Зато слышу. С тех пор как мы пришли, она ни разу ни на что не пожаловалась.
Прикинувшись глухим, Одноглазый от души хлебнул собственного продукта, закрыл глаз и задремал, свесив голову.
– Наверное, будет лучше, если он поспит, – прошептала Госпожа.
– Не очень-то живой из него живец.
– Для стервятников сойдет. Для этой твари тоже. То, что она хочет уничтожить, существует лишь у нее в голове. Одноглазый – просто символ. – Госпожа потерла глаза.
Я поморщился. Моя любимая выглядит плачевно: седые волосы, морщины, намечается второй подбородок, талия расширилась. Мы быстро постарели с тех пор, как Дрема нас спасла.
К счастью, у нас нет зеркала. Мне вовсе не хочется увидеть дряхлого, толстого, лысого типа, утверждающего, что он и есть Костоправ.
Тени в комнате никак не желали угомониться, и я нервничал. С самого начала, как только мы пришли в Таглиос, они внушали ужас. Движение Тени в поле зрения означало, что гибель может настигнуть человека в любой момент. Эти печальные, но жестокие монстры с плато были смертоносным инструментом, с помощью которого Хозяева Теней обрели свое имя и насадили свою волю. Но здесь, в стране Неизвестных Теней, скрытные существа, рыскавшие в темноте, были робкими и, как правило, дружелюбными – если к ним относиться с уважением. И даже те из них, на чьем счету имелись злые и коварные поступки, ныне поклонялись Тобо и не причиняли вреда смертным, тесно связанным с Отрядом. Если только этот смертный не был настолько глуп, чтобы каким-то образом досаждать Тобо.
А сам Тобо проводил в мире скрытного народца не меньше времени, чем в нашем.
Где-то в отдалении призрачный кот Большеух вновь издал свой уникальный зов. Местные легенды утверждают, что этот леденящий душу вой слышат лишь его потенциальные жертвы. Пролаяла парочка черных гончих. Легенды намекают, что их голоса также слышать нежелательно. Беседы с местными позволили мне сделать вывод, что до появления Тобо лишь невежественные крестьяне искренне верили в эти таящиеся в ночи опасности. Образованных же людей в Хань-Фи и Кванг-Нине попросту ошеломило то, чего парень сумел добиться от Теней.
Я взглянул на копье, подвешенное над дверью. Наш колдун работал над ним десятилетиями, и эту вещь можно было с равным основанием назвать как оружием, так и произведением искусства.
– Дорогая, Одноглазый начал мастерить это копье из-за Бовок?
Госпожа прервала вязание, взглянула на копье и негромко ответила:
– Кажется, Мурген писал, что Одноглазый хотел использовать эту штуку против одного из Хозяев Теней, но потом решил переделать для схватки с Бовок. Это было во время осады. А может…
Я встал, скрипнув коленями:
– Прихвачу на всякий случай. – Я снял копье. – Черт, тяжелое.
– Если монстр доберется до нашей двери, постарайся не забыть, что предпочтительней его поймать, чем убить.
– Знаю. Эта мудрая идея принадлежит мне.
И я уже усомнился в ее мудрости. Поначалу загорелся идеей выяснить, что будет, если мы заставим форвалаку превратиться обратно в женщину, которой она была до того, как застряла в облике большой кошки. И еще хотелось расспросить ее о Хатоваре.
При этом я предполагал, что к нам вторглась именно та жуткая форвалака, Лиза Дэла Бовок.
Я снова уселся.
– Дрема сказала, что намерена снарядить разведчиков, чтобы пересекли плато.
– Правда?
– Мы уже давно не смеем взглянуть в лицо фактам. – Мне стало тяжело говорить, и я целую вечность собирался с духом, прежде чем продолжил: – Девушка… наша дочь…
– Бубу?
– Что, и ты тоже?
– Надо же ее как-то называть. Дщерь Ночи – слишком пышно. А Бубу годится, потому что не ранит душу.
– Пора принимать решение.
– Она…
Черные гончие, Кошка Сит, Большеух и множество их соплеменников вновь заголосили. Я прислушался.
– Это уже внутри городских стен.
– И приближается к нам. – Она отложила вязание.
Одноглазый навострил уши.
Дверь вломилась внутрь быстрее, чем я успел повернуть к ней голову.
Ко мне медленно подлетела выбитая доска и шлепнула поперек живота с такой силой, что я плюхнулся на задницу. За доской последовал некто огромный и черный, с пылающими яростью глазами, но уже посреди прыжка утратил ко мне интерес. Опрокидываясь на спину, я все же успел задеть бок форвалаки копьем Одноглазого. Плоть раздалась, в ране блеснули ребра. Я попытался вонзить наконечник в брюхо зверя, но из такого положения не сумел нанести достаточно сильный удар. Зверь завизжал, но не смог развернуться на лету.
Жгучая боль разорвала мое левое плечо, всего в трех дюймах от шеи. Но форвалака была тут ни при чем. Это дражайшая женушка разрядила бамбуковую трубку как раз в тот момент, когда я находился между нею и целью.
