– Тогда кончай болтать и поезжай, – проворчала Дрема.
А ведь эта женщина пятнадцать лет вела Анналы. Ей бы следовало лучше понимать нужды коллеги-летописца.
Нас окружил туман; неестественно плотный, он как будто перемещался вместе с нами. Наверное, Тобо постарался. В тумане мелькали силуэты, но слишком близко они не подходили. Пока я не обернулся.
Хань-Фи исчез полностью. Он мог быть в тысяче миль от нас или даже вовсе не существовать. Вместо него я увидел тех, кого лучше не видеть, включая несколько черных гончих размером с коня, с высокими массивными плечами, как у гиены. На мгновение, когда они уже теряли цвет и четкость, из тумана вынырнул еще более крупный зверь с головой леопарда, только зеленый. Кошка Сит. Она тоже растворилась в реальности, подобно миражу над раскаленными песками. Последним исчез блеск оскаленных зубов.
С помощью Тобо мы растворились и сами.
16
Пустошь. Дети Ночи
Нарайян Сингх разжал пальцы, выпустив румел, священный шарф-удавку душилы. Его руки вновь превратились в ноющие артритные клешни. Глаза наполнились слезами. Старик был рад, что темнота скрывает их от девушки.
– Я еще никогда не убивал животных, – прошептал он, отходя от остывающего трупа собаки.
Дщерь Ночи не ответила. Ей пришлось очень сильно сосредоточиться и прибегнуть к своим зачаточным магическим талантам, чтобы сбить со следа сов и летучих мышей. Охота на обманников продолжалась уже несколько недель. Десятки неофитов были схвачены, остальные разбежались. Они соберутся вновь, когда охотники утратят к ним интерес.
Это случилось бы уже давно, но на сей раз таглиосская ведьма, похоже, решила во что бы то ни стало поймать Дщерь Ночи и живого святого обманников.
Девушка перевела дух.
– Кажется, они полетели дальше – на юг. – В ее шепоте не было даже намека на торжество.
– Надеюсь, это была их последняя собака. – Нарайян тоже не испытывал удовлетворения.
Он протянул руку, легко коснулся девушки. Она не стряхнула его пальцы.
– Собак на нас еще не натравливали.
Старик устал. Устал убегать, устал от боли.
– Что случилось, Нарайян? Что изменилось? Почему мать не отвечает мне? Я все сделала правильно. Но и сейчас не ощущаю ее там.
«Что, если ее там больше нет?» – мелькнула у Нарайяна еретическая мысль.
– А вдруг она не может? У нее есть враги не только среди людей, но и среди богов. И один из них мог…
Девичья рука зажала ему рот. Он затаил дыхание. У некоторых сов слух настолько тонкий, что они смогут уловить его старческое сопение – если Дщерь Ночи не будет начеку.
– Сова улетела, – прошептала девушка, убирая руку. – Как нам связаться с матерью, Нарайян?
– Хотел бы я знать, дитя. Хотел бы я знать. Я устал до смерти. Мне нужен тот, кто смог бы меня направлять. Когда ты была маленькая, я думал, что к сему дню ты уже станешь правительницей мира. Что мы уже переживем Год Черепов и триумф Кины, а я получу достойную награду за мою непоколебимую веру.
– Не начинай и ты.
– О чем ты?
– О колебаниях. О сомнениях. Ты должен быть моей нерушимой опорой, Нарайян. Ведь, сколько себя помню, даже когда мои замыслы обращались в прах, у меня была гранитная скала – папа Нарайян.
Похоже, она в кои-то веки не пыталась им манипулировать.
Они свернулись калачиком, пленники отчаяния. Ночь, некогда бывшая владениями Кины, ныне принадлежала Протектору и ее приспешникам. И Нарайян с девушкой были вынуждены перемещаться под покровом темноты. Днем их было слишком легко опознать: ее – по очень бледной коже, а его – по физическим недостаткам. Награда за их поимку велика, а деревенские жители всегда бедны.
Бегство привело этих двоих на юг, в необитаемые пустоши, цепляющиеся за северные подножия Данда-Преша. Населенные земли стали слишком опасны, там теперь каждый – враг. Но ничто не обещало, что пустоши будут дружелюбнее. Тут охотникам еще легче выследить беглецов.
– Наверное, нам следует оставаться в изгнании, пока Протектор не забудет про нас, – пробормотал Нарайян. – А она забудет. Вспышки чувств у нее всегда яростные, но никогда не длятся долго.
Девушка не ответила. Она глядела на звезды – наверное, высматривала какое-нибудь знамение. Нарайян мечтает о невозможном и сам это понимает. Они отмечены прикосновением богини. И должны сделать то, что им поручено. Должны выполнить свое предназначение, сколько бы несчастий ни ждало их на этом пути. Должны начать Год Черепов, какие бы страдания ни пришлось им претерпеть самим. Впереди их ждет рай.
– Нарайян, смотри: в небе на юге…
Старый обманник поднял глаза и сразу увидел. Клочок неба низко, над самым горизонтом, вдруг смялся и замерцал. Когда мерцание прекратилось, в том месте показалось чужое созвездие.
– Аркан… – прошептал Нарайян. – Невероятно.
– Что?
– Это созвездие называется Аркан. Мы никак не можем его видеть.
Оно не из этого мира. Нарайян узнал о нем только потому, что был пленником Черного Отряда в то время, когда по поводу этого созвездия шел отчаянный спор. Оно как-то связано с плато Блистающих Камней, где заточена Кина.
– Наверное, это знамение для нас. – Нарайян был готов ухватиться за любую соломинку. Он кое-как поднялся на усталые ноги, сунул под мышку костыль. – Значит, нам на юг. Там сможем идти днем – некому будет нас увидеть.
– Я больше никуда не хочу идти, Нарайян, – ответила девушка, но тоже встала.
День за днем, месяц за месяцем, год за годом они только и делали, что шли, потому что лишь постоянное движение спасало их, давая шанс выполнить священное предназначение.
Где-то вдалеке ухнула сова. Нарайян не обратил внимания. Он в тысячный раз думал об изменчивости фортуны, столь быстро разрушившей их планы. А ведь несколько лет дела шли так хорошо. Вся его жизнь – череда вот таких внезапных перемен. И если он сумеет удержать остатки своей веры, то вскоре судьба вновь ему улыбнется. Ведь он живой святой. И за все доставшиеся ему лишения и испытания будет заплачено сполна.
Но он так устал. Все тело болит… Нарайян пытался не думать о том, почему в мире теперь совершенно не ощущается присутствие Кины. Он сосредоточил всю волю на преодолении очередной мучительной сотни ярдов. А когда одержал эту победу, сосредоточился на преодолении следующей сотни.
17
Страна Неизвестных Теней. Воронье Гнездо
