– У Одноглазого словесный понос. Садись, старик. Лебедь рассказывал нам о волшебных коврах и о том, что Душелов не любит на них летать. Как думаешь, может это нам пригодиться?
Лебедь молча переводил взгляд с одного на другого, а я следила за руками Одноглазого, когда тот брал свои карты. Он запросто мог «поработать» над этой колодой раньше.
– Девочка?
– У нас что тут, эхо гуляет? – буркнул Недоносок.
– У тебя проблемы? – спросила я.
– Нет-нет! – Лебедь выставил вперед свободную ладонь. – Просто слишком много сюрпризов вдруг посыпалось на мою голову. К примеру, я уже видел четырех человек, которых Душелов считает мертвыми. В том числе самого паршивого колдунишку в мире и женщину из племени нюень бао, которая ведет себя так, точно она тут главная.
– Не смей так о Гоблине, – проворчал Одноглазый. – Мы с ним приятели. Я за него заступиться должен… буду когда-нибудь. – Он захихикал.
Лебедь не обратил на его слова никакого внимания.
– А вот теперь ты. Вообще-то мы тебя мужчиной считали.
Я пожала плечами:
– Немногие в курсе. И это не важно. Я надеялась, у этого остолопа с повязкой на глазу и в вонючей шляпе хватит ума не распускать язык при постороннем. – Я недобро взглянула на Одноглазого.
Он усмехнулся, взял карту из колоды, посмотрел и сбросил на кучу.
– Дрема жуть какая склочная, Лебедь. Но и смышленая. Это она придумала, как заполучить тебя. И уже начала разрабатывать другой план, правда, Малышка?
– Даже несколько. Похоже, Сари хочет, чтобы следующим был главный инспектор.
– Гокле? А какой нам с него прок?
– Задай этот вопрос ей. Лебедь, тебе известно что-нибудь о Гокле? Он случайно не падок на девочек, как Перхуль Коджи?
Одноглазый бросил на меня злобный взгляд. Лебедь посмотрел… удивленно. Я явно сболтнула что-то лишнее.
А, ладно. Поздно жалеть.
– Ну?
– Вообще-то да. – Лебедь сделал вид, что полностью сосредоточился на картах, но он заметно побледнел и едва сдерживал дрожь в руках. – Не только эти двое, но и еще несколько администраторов. Общие интересы сближают. Радиша не знает. Точнее, не хочет знать.
Он сбросил вне очереди, резко утратив интерес к игре.
До меня наконец дошло. Он решил: раз я говорю при нем так свободно, это может означать лишь одно – ему крышка.
– Не надо бояться, Лебедь. Пока ведешь себя хорошо. Пока отвечаешь на наши вопросы. Черт, ты нужен мне живой! И даже не столько мне, сколько нашим парням, погребенным на плато Блистающих Камней. Они очень хотят узнать твое мнение насчет того, как им выбраться оттуда.
А интересно было бы понаблюдать за его разговором с Мургеном.
– Они все еще живы? – ошеломленно спросил он.
– Еще как живы. Просто заморожены во времени. И с каждой минутой злятся все сильнее.
– Я думал… Великий бог… Дерьмо!
– Не смей так о Господе! – взвился Недоносок.
Он тоже был веднаит, из джайкури. И гораздо более ревностный, чем я. Молился по крайней мере раз в день и несколько раз в месяц посещал храм. Местные веднаиты принимали его за дежагорского беженца, нанятого Бань До Трангом за то, что во время осады он оказывал нюень бао услуги. Большинство наших устроились на работу, причем трудились в поте лица, чтобы не выделяться среди местных.
Сглотнув, Лебедь сказал:
– Ваши люди вообще едят? У меня со вчерашнего дня во рту ни крошки.
– Едят, – ответила я. – Но не то, к чему ты привык. Про нюень бао говорят, что в пищу они употребляют только рыбьи головы и рис, причем восемь дней в неделю. Так вот, это правда.
– Рыба? Годится. Будет брюхо полным, воздержусь от капризов.
– Недоносок, – сказала я, – нужно послать боевую группу в Семхи, к Древу Бходи. Очень может быть, Протектор и впрямь намерена срубить его. Если помешаем ей, то у нас появятся друзья. – Я рассказала о монахе Бходи, который сжег себя, и об угрозе Душелов уничтожить Древо. – Жаль, что не могу сама там побывать и посмотреть, как сработает их этика непротивления. Они что, в самом деле будут просто стоять и смотреть, как уничтожают их главную святыню? Но у меня слишком много дел здесь. – Я бросила карты. – Вообще-то, мне и сейчас надо работать.
Я устала, но считала своим долгом поизучать перед сном час-другой Анналы Мургена.
– Черт, откуда ей все это известно? – прошептал Лебедь за моей спиной, когда я выходила. – И еще. Она в самом деле «она»?
– Никогда не пытался проверить, – ответил Недоносок. – У меня есть жена. Но у Дремы определенно имеются кое-какие женские привычки.
Интересно, что он имеет в виду? Я просто один из парней.
11
Дело пошло, дело пошло! Весть о нашей дерзкой вылазке распространилась по всему городу. Интересно, что говорят обыватели? Мне захотелось поскорее оказаться среди них. Быстро глотая холодный рис, я слушала, что говорил Тобо. Он снова жаловался, что отец не уделяет ему никакого внимания.
– Считаешь, я могу тебе в этом как-то помочь?
– Чего?
– Если думаешь, что я способна склонить его к задушевному разговору с родным чадом, то ты напрасно тратишь свое время и мое терпение. Где мать?
– На работе. Уже давно ушла. Сказала, что могут возникнуть подозрения, если она сегодня не придет.
– Разумно. Какое-то время власти будут крайне бдительны. Тебе не кажется, что вместо бессмысленного нытья лучше подумать о том, что ты будешь делать в следующий раз, когда увидишь отца? А пока держись подальше от неприятностей. Мне нужно, чтобы ты записывал все вопросы, которые задают пленнику. И ответы, конечно.
Судя по ворчанию, предложение потрудиться вызвало у Тобо не больше восторга, чем у любого мальчишки его возраста.
– Мне тоже пора на работу.
Очень подходящее утро для того, чтобы пойти в библиотеку пораньше. Там почти целый день никого не будет, поскольку на сегодня назначено большое собрание бхадралока – разномастной компании, которая не любит Протектора и находит сам институт Протектората совершенно ненужным и даже вредным для страны. Они в шутку называют себя интеллектуальными террористами. Слово «бхадралок» означает что-то вроде «порядочные люди», и они действительно себя считают такими. Все они знатные и образованные гунниты, из чего закономерно следует, что подавляющее большинство таглиосцев не питает к ним симпатии. Самая главная претензия аристократов к Протектору состоит в том, что та презирает их за гонор и спесь. Как революционеры и террористы, они гораздо менее энергичны, чем другие кружки заговорщиков, которые имеются едва ли не в каждом квартале. Очень сомневаюсь, что Душелов приставила к «интеллектуальным террористам» шпионов. Они и выглядят-то сущими клоунами, прячась друг у друга за спиной и крича, что мир катится в ад в запряженной козлами телеге, которой правит демон в черном. Зато раз в неделю библиотека почти полностью в моем распоряжении. Я всячески поддерживаю их бунтарское рвение.
