26
Хатовар. Преследование
Я вернулся, проконсультировавшись с белой вороной.
– Они уже спустились с гор на нашей стороне перевала.
– Значит, идут очень быстро, – сделала вывод Госпожа.
– Гадают, не заподозрили ли мы чего. Им непонятно, почему несколько Теней не вернулись с разведки, а вернувшимся не удалось подобраться близко к нам. Поэтому они оставили пехоту, тяжелую кавалерию и артиллерию позади, чтобы добраться до нас поскорее и сорвать подготовку к сражению, если мы ведем таковую. И еще птица сказала, что они готовят сюрприз, но какой именно – не знает, не сумела подслушать.
– Не понимаю, почему они попросту не засели здесь, чтобы дождаться нас, – пробормотал Лебедь.
– Наверное, потому, что в этих краях мало продовольствия, отсюда далеко до мест, где происходят события. Да и не могли они знать заранее, когда мы появимся. А хоть бы и знали. У них на севере целая империя, которой нужно управлять. К тому же, если бы они разбили тут лагерь, мы бы его заметили и не спустились с плато. И еще: думаю, они ожидали, что мы двинемся по следу форвалаки, как только поймем, что здесь произошло. В таком случае можно было бы загнать нас в ловушку севернее Данда-Преша, на знакомой местности и поближе к дому. И я бы попался на эту удочку, кабы не отправил на разведку ворон и черных гончих.
И даже если не учитывать расстояние, эти места для них полны предрассудков. К тому же в клане Ворошков сменился глава. Некто по прозвищу Старейшина внезапно умер примерно в то время, когда мы вышли на плато. А его преемник, похоже, предпочитает действовать решительно.
– И ты узнал все это, разговаривая с воронами?
– Они умны, Лебедь. Умнее многих людей. И разведчики из них отличные.
– И какая у нас теперь стратегия? – спросил Дой.
– Будем сидеть. И ждать. Выпустим черных гончих порезвиться, они любят дразнить лошадей.
Все уставились на меня с раздражением, хорошо знакомым мне по тем временам, когда я был Капитаном и разыгрывал свои карты втемную. Я содрогнулся и заставил себя приоткрыть их:
– Они послали вперед небольшой отряд легкой кавалерии, чтобы добрался сюда быстрее остальных. И когда наступит ночь, Неизвестные Тени примутся изводить лошадей. Незаметно, разумеется. Мы ведь не хотим их потерять. А Тени покрупнее станут обрабатывать форвалаку, показываясь ей в облике призрака Одноглазого. Я надеюсь, что она бросится вперед, опережая своих приятелей. И тогда мы сможем убить ее и уйти быстрее, чем приятели сюда доберутся.
Ну вот. Я поделился своими планами. И мне стало паршиво. Возникло ощущение, что теперь, когда я все сказал, что-нибудь обязательно пойдет не так.
Повисло молчание. Наконец Мурген осведомился:
– А получится?
– Да откуда мне знать, черт подери? Спроси меня завтра в это же время.
– Что делать с Гоблином? – спросила Госпожа.
– Приглядывать за ним. И не подпускать к копью Одноглазого. – Все это казалось для меня самоочевидным.
Молчание снова затянулось. Потом Лебедь сказал:
– Я вот что думаю. Почему бы нам не оставить Гоблина здесь, когда будем уходить?
– А я думал, он твой друг, – буркнул я.
– Был. Но мы уже решили, что этот тип не может быть тем Гоблином, которого мы знали. Правильно?
– Остается шанс, что Гоблин, которого мы знали, все еще у него внутри, ждет освобождения. Как ждали все мы, пока сидели в пещере.
– А те из нас, кто там не был, не очень-то уверены в тебе.
– Просто будем считать, что я сторонник мягкого обращения. Будем считать Гоблина Гоблином, пока он не выкинет нечто такое, отчего нам захочется его повесить. И тогда мы его повесим. – Пришлось немного подыграть – от меня этого ждали.
– Капитан все еще решает кадровую проблему, изгоняя в Хатовар тех, в ком сомневается, – проговорил Мурген.
– И это смешно? – поинтересовался я, потому что он улыбался.
– Конечно. В том смысле, что ни тебе, ни мне, ни Госпоже такое даже и в голову не пришло бы, когда командовали мы.
– Каждый считает себя ехидным критиком. – Я повернулся к Госпоже. – А ты не вздумай проболтаться о том, что не сможешь дать Гоблину пинка, от которого он улетит до самого Хсиена. Я хочу навалить на него такую кучу дел, что ему будет некогда впутываться в неприятности. Но если он поверит, что ему придется балансировать на лезвии ножа, это тоже не помешает.
– Он и так это знает. Не дурак же.
– Мы тебе еще долго будем нужны? – поинтересовался Лебедь, тасуя колоду карт.
Мургену и Тай Дэю тоже не терпелось разделить с ним забаву, к которой мы заново пристрастились в стране Неизвестных Теней.
– Идите. Все равно нам нечего делать, кроме как ждать. И наблюдать, как дядюшка Дой шныряет вокруг с улиточьими раковинами, словно не в силах допустить, что кто-то способен проявить бдительность и вовремя заметить опасность.
Именно так Неизвестные Тени пересекли плато и попали сюда. Ну и кто же из моей команды в сговоре с Тобо и Капитаном?
Однако я не мог ждать вечно. Не намеревался и выступить против солдат Ворошков. Единственный повод к вражде между нами и кланом – их предположение, что Отряд существует только в качестве ресурса, который им предстоит израсходовать.
Я порицаю такое отношение всякий раз, когда сталкиваюсь с ним.
В ту ночь над Хатоваром стояла полная луна. Я пошел прогуляться в лунном свете. Мои вороны то прилетали, то улетали. Они носились как молнии, пока я не попытался понаблюдать, как они это делают.
Неизвестные Тени ничуть не менее злобны и опасны, чем их описывает хсиенский фольклор. Им было совсем не трудно раздразнить форвалаку и выманить ее из-под защитного зонтика, созданного колдунами Ворошков.
27
Тенеземье. Прорыв
Капитан подползла к Суврину, пристроилась рядом и приподняла голову ровно настолько, чтобы разглядеть Врата.
– Мы всего в тридцати милях от твоей родины, Суврин.
Она уже несколько лет пыталась придумать ему прозвище получше, чем Суврин, что на его родном сангельском языке означало «младший». Но ничего более экзотичного так и не отыскала.
– Даже меньше. Интересно, помнит ли меня еще кто-нибудь?
Позади них нетерпеливо ждали тысячи голодных солдат. При переходе через плато слишком много времени было потрачено зря. Дрема постаралась не поддаваться угрызениям совести.
