Отряд станет для них откровением.
Мы с Госпожой задержались возле Врат у начала дороги. Нужно было проверить, надежно ли восстановлен здесь защитный барьер и не просочатся ли сквозь него Тени.
Солнце село. Ощущение, возникающее, когда вокруг собирается большое количество Теней-убийц, после наступления темноты все усиливалось. Об их присутствии свидетельствовало нарастающее возбуждение, словно Неприкаянные Мертвецы знали, что у Врат произошли какие-то перемены, хотя эти существа и не могли выйти на разведку днем.
Небеса над Хатоваром оставались чистыми. Луна взошла как раз перед закатом, и ее серебристого света вполне хватало, чтобы показать начальную стадию вторжения Теней. Ручеек мелких Теней постепенно просачивался сквозь поврежденную границу. Мы услышали визг умирающей свиньи. Все новые Тени спускались по склону к Вратам. Они вроде бы не умели общаться друг с другом, но каким-то образом все больше Теней узнавали о возможности поживиться.
– Посмотри туда, – сказала Госпожа.
В небе, иногда мелькая на фоне луны, закружились Ворошки. Вскоре в густых зарослях на склоне появились светлячки.
– Наверное, это что-то вроде наших огненных шаров.
Мы тоже поначалу создали огненные шары, чтобы уничтожать потоки мрака, которые Хозяева Теней упорно обрушивали на нас.
– В любом случае они собираются дать отпор. О, взгляни-ка туда!
Мы увидели нефов.
– Духоходцы вышли наружу? Интересно – зачем?
– Жаль, что мы не можем выпустить с плато все Тени, а потом запереть за ними Врата.
Полагаю, даже Шиветья со мной согласился бы. Он был не очень-то рад некоторым переменам, случившимся на плато за последнее тысячелетие.
– Нам пора уходить, – напомнила Госпожа. – А тебе не мешало бы поразмыслить над тем, что мы станем делать с нашими питомцами, когда доберемся до конца пути и у них появится искушение сбежать.
Да, не мешало бы. Нам вовсе не нужны новые колдуны-психопаты, путающиеся под ногами.
34
Тенеземье. Труды Тобо
Тобо закончил расспрашивать черную ворону, которая на самом деле была не птицей, и срочно отправил ее обратно к Костоправу. Свою мать и Дрему с ее обычной свитой он обнаружил за изучением карты территорий севернее Данда-Преша. Женщины пытались найти наиболее удобный путь на север – он пригодится после того, как армия перевалит через горы. Маленькие цветные значки обозначали места, где в последний раз были замечены Протектор и Нарайян Сингх.
– Какие новости от Костоправа? – спросила Дрема.
– Дело сделано. Костоправ уже двинулся к нам. Но все оказалось куда необычнее, чем он ожидал. – Тобо пересказал сообщение полностью.
– Тебе нужно вернуться, – решила Дрема. – Если там прорвется еще одна шайка колдунов, нам придется туго. Мы не можем рисковать.
– Пожалуй, – неохотно согласился Тобо.
– Интересно, почему он просто не убил их, завладев летательными приспособлениями и удивительной одеждой?
– Потому что он так не поступает.
Не говоря уже о том, что мертвецы не очень-то склонны к сотрудничеству, когда им приходит время поделиться знаниями.
– Конечно. Он всех отпускает, а потом через тридцать лет устраивает охоту. Но как я смогу двигаться дальше, если тебя не будет рядом?
– Если Костоправ уже на нашей стороне Врат, то и все Неизвестные Тени тоже. И скоро впереди нас побегут черные гончие. А еще через день-два мы сможем увидеть, что происходит там, где мы пожелаем что-то увидеть.
Дрема нуждается в такой помощи. Ее заботит все, что происходит там, куда не достает ее взгляд. И ей не станет легче, если напомнить, что практически все люди, включая большинство Капитанов Отряда, прожили свой век куда менее зрячими, чем она.
Дрема была избалована. Все то время, что она провела с Отрядом, мы так или иначе имели возможность узнавать, что творится вдали от нас. Обычное дело: дайте кому-нибудь что-нибудь во временное пользование – и очень скоро он будет считать, что это принадлежит ему по праву рождения.
Я понимаю, что тебе нужно дождаться Тобо, прежде чем отпустить пленников с плато, – проскрипел Гоблин. – Но почему мы, все остальные, не можем пойти вперед? Мы же не делаем ничего полезного, а просто торчим тут.
– Вы делаете то, что я вам приказываю. А теперь замолчи, не то получишь кляп в пасть.
Я и сам сгорал от нетерпения, пока Тобо наконец-то не прибыл. Путешествовал он медленно – у нас больше не было летучих ковров, хотя и оставалась надежда, что Ревун сумеет смастерить парочку, когда его разбудят. (Никто еще не пытался.) А теперь появился шанс овладеть секретом управления летающими бревнами Ворошков.
Тобо примчался к нам на сверхжеребце, который считал своей хозяйкой Дрему. Когда-то Госпожа, будучи еще владелицей Башни на севере, вывела таких коней для себя, и несколько их попало на юг вместе с Отрядом. Этот остался последним.
– Сколько такие жеребцы живут, дорогая? – спросил я Госпожу, завидев подъезжающего Тобо.
– Лет сорок от силы. Этот конь свой век почти прожил.
– А выглядит молодым. – Хотя жеребец и промчался сорок миль, он вел себя довольно бодро.
– В те дни я поработала на совесть.
– И теперь скучаешь по ним?
– Да.
Мне она лгать не станет. Или меньше любить меня из-за того, что ей хочется вернуть себе прежнюю красоту и здоровье. Насколько я могу судить, она никогда не сожалела о содеянном – ни о хорошем, ни о плохом. Хотел бы я сам быть таким.
Тобо спешился у самых Врат. Я провел парня через них, и он сразу принялся за дело, только сперва улыбнулся и помахал отцу и дядюшке Дою. Да еще спросил:
– У вас пятеро пленных? И все опытные колдуны?
– Гарантии дать не могу. Вполне может статься, что они полные бездари. Но летают на этих дрынах и одеты в уникальную ткань, которой, по словам Гоблина, можно командовать мысленно. Считай, что насчет осторожности я тебя предупредил.
– Мы можем с ним общаться?
– К нам попали два брата, чей отец имел дело с форвалакой, пока она была в Хатоваре. С его помощью Бовок принимала на час-другой человеческий вид, да только продлить этот срок оказалось ему не по силам. Возможно, причина в том, что Меняющий Облик вплел в трансформирующие чары обратную связь. То есть она могла становиться человеком, лишь пока он был жив. Меняющий ей не доверял. И когда Одноглазый его убил, эти чары сработали.
В любом случае, юные колдуны вертелись рядом с папашей и немного освоили родной язык Бовок. А когда Ворошки взорвали Врата, одному из них пришла в голову блестящая идея: он убедит нас взять его с собой и доставить в безопасное место. Он прихватил нескольких таких же перепуганных друзей и явился к нам, полагая, что мы с форвалакой говорим на одном языке. Парень тешил себя абсурдной идеей: мы почему-то признаем безоговорочное превосходство Ворошков над собой и примем их как почетных гостей. Ему и в голову не приходило, что может быть как-то иначе, потому что никак «иначе» в Хатоваре не бывает. Он наглый, тупой и высокомерный. Да и остальные, похоже, такие же. А братец еще круче – даже разговаривать с нами не желает.
