– На сей раз тебе придется иметь дело с матерью и отцом.
Икбал был почти столь же лохмат и огромен, как его брат, но почему-то внушал меньше страха. Девушка вспомнила, что у него жена и несколько детей. Но… неужели он имеет в виду женщину, которая произвела ее на свет? И родного отца? Они же мертвы.
Колени обмякли. Она никогда не видела своих настоящих родителей.
Живой святой от страха так ослаб, что даже не смог подняться. Кина снова решила подвергнуть его испытанию. Но у него не осталось сил, чтобы бороться за свою веру. Он слишком стар и немощен, а вера истерлась до прозрачности.
Ранмаст подал знак. Солдаты приблизились к костру. Они двигались осторожно, чтобы не оказаться между пленниками и нацеленными на них арбалетами. Руки девушки засунули в набитые шерстью мешки, затем связали за спиной. Ей аккуратно вставили кляп, потом набросили на голову просторный шерстяной мешок. Солдаты знали, что она умеет колдовать.
Нарайяна усадили на лошадь и привязали к седлу. С ним обращались грубо, потому что торопились. Если бы заставили идти, он бы плелся слишком медленно. С девушкой они вели себя вежливее, но плен есть плен.
Солдаты не были жестоки, однако девушка не сомневалась, что отношение к ней переменится, когда у них появится свободное время. Молодые воины в позванивающих черных доспехах разглядывали бледную красавицу с откровенным мужским интересом.
Совсем иначе она представляла себе, как станет женщиной. А представлять начала уже несколько лет назад, и воображение порой не знало удержу.
38
Таглиосские территории. Данда-Преш
Мы находились на самом верху перевала через Данда-Преш, когда до нас добралась весть. И сразу исчезла проклятая усталость, из-за которой я едва волочил свои древние кости, хоть и ухитрялся двигаться во главе колонны. Отойдя в сторону, я глядел на плетущихся мимо изнуренных людей и мулов. И те и другие надеялись, что наши главные силы захватили на Чарандапраше все продовольствие.
Ворошки погрузились в отчаяние. Тобо шел вместе с ними и пытался учить, преодолевая их изнеможение и апатию. Этим ребятам никогда не приходилось так много топать пешком.
Летающие бревна дрейфовали следом за ними.
Наконец на седловине показалась Госпожа. Я подошел к ней и понял, что слухи успели до нее добраться, хотя все мои спутники вроде настолько выдохлись, что уже не желали тратить силы на разговоры. Слух – штука магическая, а может, даже и сверхъестественная.
Но я все равно сказал ей:
– Ранмаст и Икбал взяли Нарайяна и Бубу. Они так и шли в нашу сторону, когда Душелов перестала за ними гнаться.
– Я слышала.
– Ты так же нервничаешь, как и я?
– Наверное, больше.
Некоторое время мы брели рядом. Потом она сказала:
– Мне так и не довелось побыть матерью. И я совершенно не знаю этой науки. Когда Нарайян похитил девочку, я просто снова стала прежней.
– Понимаю. Надо постоянно напоминать себе, что нельзя привязываться к ней. Она никогда не будет считать нас отцом и матерью.
– Я не хочу, чтобы она нас ненавидела. А ведь так и будет. Ведь она всю жизнь прожила Дщерью Ночи.
Я задумался над словами жены, потом сказал:
– Когда-то и ты была Госпожой из Чар, другой жизни не знала. Но теперь ты здесь.
– Теперь я здесь. – Равнодушие в ее голосе обезоружило бы и не такого мужчину, как я.
Мы с ней достигли того возраста, когда люди слишком долго гадают, как бы все могло сложиться, если бы в прошлом они сделали иной выбор.
У меня предостаточно поводов для таких сожалений. А у нее, не сомневаюсь, еще больше. Потому что ей приходилось отказываться от чего-то важного гораздо чаще, чем мне.
Мимо нас, пыхтя, протопал Плетеный Лебедь, на ходу съехидничав насчет стариков, которые всех задерживают. Я спросил:
– Ребята, вы присматриваете за Гоблином?
– Он и пернуть не может, чтобы мы об этом не узнали.
– Ну, уж это наверняка. Вся округа сразу узнает.
– Мы не дадим ему ничего устроить, Костоправ.
А вот в этом я не был уверен. Гоблин – скользкая мелкая сволочь. Будь у меня время, я бы сам шел рядом с ним, след в след.
– Он не сделал ничего подозрительного, – сказала Госпожа.
– Я в курсе. Но еще сделает.
– И такое отношение вызывает некоторое сочувствие к нему. Думаю, тебе следует об этом знать.
– Знаю. Но и предупреждение Одноглазого забыть не могу.
– Ты сам говорил, что Одноглазый попытается насолить ему даже из могилы.
– Да-да. Попробую относиться к Гоблину проще.
– Нам нужно идти чуть быстрее.
Арьергард уже почти поравнялся с нами.
– Можем отстать и уединиться где-нибудь между скал.
– Значит, ты устал меньше, чем думаешь. Давай топай. – Через секунду она добавила: – Поговорим об этом вечером.
Вот у меня и стимул появился.
39
Таглиос. Главнокомандующий
Пока Могабе удавалось сдерживать самые опасные реакции в бурлящем котле слухов, в который превратился Таглиос. Самым полезным инструментом стала тщательно подбрасываемая полуправда. Шпионы не отрицали, что на юге происходит нечто серьезное. Однако намекали, что это всего лишь бунт, поднятый смутьянами из Тенеземья, которые поддерживали Черный Отряд в Кьяулунских войнах. И теперь они эксплуатируют эту связь с прошлым, пытаясь запугать противников и подбодрить друзей. А никакого Черного Отряда больше нет.
Город еще не прослышал о Прабриндра Дра и его сестре. А когда забродят такие слухи, Могаба подбросит намек, что за князей себя выдают самозванцы.
– Все идет даже лучше, чем я ожидал, – сказал главнокомандующий Аридате Сингху. – Никто из начальников гарнизонов не отказался выполнить приказ и вывести войска. Лишь горстка верховных жрецов и аристократов изображает нейтралитет.
– Хотел бы я знать, сохранится ли такое положение вещей, если мы потеряем Протектора.
Могаба уже некоторое время сам искал ответ на этот вопрос. У Прабриндра Дра нет законного наследника. Из родни есть лишь сестра, которая годами фактически, хотя и неофициально, правила Таглиосом и его вассалами. В какой-то момент она даже провозгласила себя преемницей брата на княжеском престоле. И хотя местная культура не признает женщин-правителей, Радише вполне могут снова доверить бразды, если брат умрет раньше ее. Но никто не знает, что будет, если брат и сестра умрут разом, – а ведь большинство населения верит, что их уже нет в живых.
