Никто не осмелился ответить. Да она и не желала объяснений. Ей хотелось кого-нибудь избить.
Тобо занимался делом, тихо разговаривал с существами, которых можно увидеть лишь краем глаза. С существами большими и маленькими, похожими на людей и на порождений кошмаров безумца. Гоблина выследят, и ему будут досаждать, если такое вообще возможно, круглые сутки. С этого момента для нашей части Отряда поиски Гоблина – главная задача. Найти и обезвредить – или уничтожить, – пока этот слуга Кины не устроил нам новую пакость.
Несмотря на долгое отсутствие практики и вопреки своей натуре, Госпожа обрушила смертоносное заклинание на беззащитную сосенку. Дерево сразу начало рассыпаться в труху.
– Что за чертовщина?! – изумился я. – Вот уж не знал, что ты…
– Помолчи, дай подумать. – Госпожа сама так опешила, что даже позабыла про Гоблина.
И я замолчал. Пусть девочка думает, сколько хочет.
Неужели все это худо оказалось не без добра?
– Тобо, – обратилась моя не очень-то счастливая в тот момент женушка, – когда пошлешь на север очередного гонца, вели ему узнать, не прихватил ли коротышка один из Ключей к Вратам. Или еще что-нибудь необычное.
Тобо сделал несколько пассов, потом ответил:
– Это я уже проверил. Он сбежал, имея при себе только две лошади и седло. Даже без куска колбасы. И сейчас, наверное, жрет насекомых. А единственное необычное заключается в том, что его никто не заметил.
И эта необычность почти наверняка имеет искусственное происхождение.
– Потому что?..
– Потому что его даже сейчас было чертовски трудно заметить. Я рассчитывал, что черные гончие без труда обнаружат его и сядут на хвост. Но ошибся. Он неуловим, как призрак. И каждый их контакт был возможен только потому, что Гоблин движется по выбранному маршруту, не отклоняясь. Гончие могут просто обогнать его и дождаться на дороге.
– И куда он идет?
– На север. К перекрестку с Каменной дорогой. Впрочем, он постоянно молчит, поэтому его план неясен.
Даже после всего произошедшего Тобо сохранил чувство юмора.
– Как ты ухитрилась разрушить дерево? – спросил я.
– Хороший вопрос, – задумчиво пробормотала Госпожа. – Но без хорошего ответа. Я никогда не ощущала обостренно присутствие Кины.
– Думаешь, это как-то связано с Гоблином? Мы ведь не сомневаемся, что Кина поместила в него кусочек себя, иначе он просто не выжил бы.
– Нет, я бы уже что-нибудь почувствовала. Тобо, ты не заметил в Гоблине ничего зловещего?
– Конечно заметил, – раздраженно отозвался парень. Мы мешали ему работать. Старики вечно путаются под ногами. – Он уже не был дядей Гоблином. Но и не стал сильнее, чем прежде.
– Может, это нечто такое, что не проявлялось, пока он не получил возможность убить Нарайяна? – предположил я.
Наши споры о мотиве убийства все чаще склонялись к тому, что старый Нарайян был уже слишком немощен, чтобы сбежать или принести какую-то пользу Кади, и, будучи оставлен в наших руках, мог под пытками выложить все, что знал. И хотя многие из нас считали его убийство предательством со стороны богини, наши представления о догмах душил позволяли предположить, что он воспринял свою смерть как награду. Удавленный самой богиней, Нарайян отправился прямиком в рай обманников, где, несомненно, получил щедрое вознаграждение за верную службу.
Когда речь заходит о религии, я делаюсь циничным.
После паузы, затянувшейся настолько, что я уже решил, будто женушка меня не слышала, она заговорила:
– А можно просто быть умнее, чем кажешься. Ведь Кина ожидала, что у нас хватит подозрительности следить за каждым вздохом Гоблина. Поэтому она и хотела, чтобы он вел себя совершенно нормально, пока не получит верный шанс сбежать. – Госпожа принялась расхаживать туда-сюда. – Бедный Гоблин. Ведь он по большей части остался самим собой. Наверное, даже честно старался помочь в меру сил старым друзьям. Он так и останется частично Гоблином, но уже пленником внутри собственного тела. – Сочувствие в голосе подсказывало, что ей, возможно, некогда самой довелось испытать подобное.
– Но это ничего не говорит нам о его цели. Или о цели Кины.
– Она в тюрьме. И хочет выбраться на свободу. Тут и гадать нечего.
– Но у нее должен быть грандиозный план. Ведь душой Гоблина она завладела вовсе не для того, чтобы просто метнуть его, как камешек, по глади мирового пруда. Он должен куда-то попасть и что-то там сделать. И если ему это удастся, мы все очень пожалеем.
Госпожа хмыкнула. Она все еще не отошла от приступа гнева.
– Он движется на север, – напомнил я. – Что там есть такое, что могло бы заинтересовать Кину?
Тобо оторвался от разговора со своими любимцами.
– Бубу… – Его голос был таким же мрачным, как и мои чувства. – Гоблин займет место Нарайяна и возьмет на себя заботу о Дщери Ночи.
– Да. С той лишь разницей, что он несет в себе большой кусок богини и поэтому станет намного опаснее Нарайяна.
Госпожа осмотрелась с таким выражением на лице, что мне стало ясно: она без труда видит приятелей Тобо.
– Как думаешь, моя сестрица захочет выслушать одного из них?
Повисла такая тишина, что можно было бы расслышать писк комара. Даже животные притихли.
– Ты что-то задумала? – спросил я.
– Да. Мы пошлем ей весточку. Расскажем о случившемся с Гоблином. Объясним, что необходимо его остановить. Это настолько же в ее интересах, насколько и в наших.
– К тому же у нее есть и личные счеты, – напомнил Тобо.
Я понял его сразу, но Госпоже пришлось пояснить:
– Она хромает из-за Гоблина.
– О, конечно. Теперь вспомнила.
Еще бы не вспомнила! В момент похищения Радиши она тоже была там, наблюдала глазами белой вороны. В ту самую ночь Гоблин ухитрился поймать Душелов в свою ловушку. В результате правая пятка сестры Госпожи получила неизлечимую травму.
– Сейчас-то она неплохо справляется, – сообщил Тобо. – Ходит в специальном сапоге и укрепляет ногу несколькими специальными заклинаниями. Хромает только при сильном утомлении.
– Ага. Поэтому наверняка захочет потолковать с Гоблином. Она никогда не любила проигрывать.
– Просто мысль, – вставил я. – А что произойдет, если Душелов сделает Гоблина своим Взятым? А может, заодно и Бубу? Говорят, бывали случаи, когда она проявляла магическую силу.
– Сделать из богини рабыню? – засомневалась Госпожа.
Я вопросительно поднял бровь. Она запротестовала:
– То, что делала я, было совсем иным. Это чистый паразитизм. Я проникала внутрь, и она не могла от меня избавиться, не навредив себе.
– И теперь это к тебе отчасти вернулось?
