Аридата уловил прошедшее время.
– Так, значит, живой святой обманников получил свою награду?
– Он сбежал от меня через единственный выход, который у него оставался, – ответила Госпожа со злостью.
Словно думала, что Сингх победил ее, прибегнув к наглому обману. Выходит, Нарайяна она ненавидела сильнее, чем мне казалось.
– Значит, об этой помехе мы можем больше не беспокоиться.
– Неверно, – вмешалась Дрема, беря нить разговора в свои руки. – Дщерь Ночи все еще жива. А Кина по-прежнему надеется начать Год Черепов. Нет, нельзя нам забывать о Кине и ее приверженцах. Так объясни же мне и моим товарищам, почему мы должны верить тебе, Аридата.
– Разумеется, я обречен вечно оставаться в тени человека, которого видел лишь раз в жизни, уже будучи взрослым, – видел лишь несколько минут несколько лет назад и в твоем присутствии. Таково наследие обманников. Этот культ убивает доверие. Мой ответ таков: о каждом человеке нужно судить по одному критерию – по его поведению. По его стремлениям и поступкам. А жест доброй воли, который я сейчас делаю, по-моему, весьма красноречив.
Дрема прервала его:
– У Аридаты есть брат, он живет в Джайкуре. Под другим именем. И этот брат, чье настоящее имя Сугрива, поможет нам захватить город. Он разведает, через какие ворота лучше войти среди ночи. Мы захватим Джайкур, прежде чем гарнизон успеет опомниться и оказать сопротивление.
Я уже открыл рот, чтобы возразить, но спохватился и не дал себе сделать глупость. Дрема уже приняла решение, и я могу лишь в меру сил помогать, чтобы все прошло как следует.
– У Душелов есть армия между нами и Джайкуром. Как я слышал, она превосходит нас численностью.
– По словам Аридаты, эта армия – не более чем толпа. Частью вооружена молотками, вилами, серпами и тому подобным инвентарем.
– Стоит отлучиться лет на двадцать, как все рушится к чертям, – посетовал я. – А ведь когда-то я вооружил даже карликов, едва способных дотянуться до маминой ладошки. Куда подевалось все оружие?
– Когда Протектор захватила власть, – принялся объяснять Рекоход, – настали времена столь суровые, что люди продавали или меняли на пищу почти все, чем располагали. А оружие шло на рынках нарасхват, оно перековывалось на другие вещи.
– Протектор смотрела на это сквозь пальцы, – добавил Аридата. – В конце концов даже главнокомандующему надоело доказывать ей, что нужно и в мирное время иметь арсеналы. Думаю, она очень скоро поймет, что он имел в виду.
– Чтобы прощупать оборону Джайкура, совсем не обязательно доверять Аридате или Могабе, – сказала Дрема. – Противник ожидает, что мы повернем на запад, к реке Нагир. И мы это сделаем – для виду. А Нож во главе легкой кавалерии отделится от арьергарда и вернется на восток. Тени найдут дорогу, по которой конница приблизится к Джайкуру незамеченной. Тем временем главные силы снова повернут и направятся к Каменной дороге севернее Джайкура. Этот маневр разворошит осиное гнездо, и Душелов начисто забудет о Джайкуре на несколько дней.
И зачем только Дрема нас собирала? У нее уже готов план. И весьма разумный, на мой взгляд.
– У нас есть более срочная проблема, Дрема, – напомнил Тобо. – Ты привела генерала Сингха на церемонию оживления. И его видели в лагере. Среди гостей наверняка есть верные Душелов люди. И кто-то из них мог узнать генерала.
– Да, это моя ошибка, – признала Дрема. – Готова выслушать предложения, как ее исправить.
– Я уже работаю над этим. Не могу дать стопроцентную гарантию, что сумею обнаружить и обезвредить всех.
– Тогда советую подумать над тем, как предупредить остальных заговорщиков в Таглиосе.
– Гхопал и главнокомандующий не будут застигнуты врасплох, – сказал Аридата. – У Протектора нет возможности опережать слухи о ее продвижении к Таглиосу. Там узнают раньше, чем она прибудет. И то, что она привезет с собой, выдаст ее намерения.
Я кивнул. Его логика выглядела здравой. Да и нужно быть редкостным пронырой, чтобы перехитрить Могабу. Душелов же теперь не такая. Она приобрела привычку ломиться напролом, потому что долго вокруг нее не было никого сильнее.
Дрема решила изобразить, будто мы намерены остаться здесь на отдых. А Тобо тщательно изучал местность севернее Гархавнеса, иногда даже сам улетал на рекогносцировку вместе с Шукрат.
Эта парочка уже неразлейвода.
Оставшись с Госпожой наедине, я сказал:
– Мне это нравится все меньше. Мы союзники с Душелов против нашей дочери и Кины. Мы союзники с предателем Могабой против твоей сестры. И мы союзники с полубогом, который ждет, что в качестве платы за помощь мы его убьем.
– Тебя послушать, так это настоящий заколдованный круг, – слабо усмехнулась Госпожа.
– Знаешь, что я тебе скажу? Все это меня пугает.
Она смотрела в пустоту, дожидаясь объяснения.
– Я боюсь вообще, не так, как в бою. Боюсь облика, который может принять будущее.
У меня появились очень скверные предчувствия. Потому что внешне для Черного Отряда все выглядело слишком замечательно.
59
Центральная армия. Когда прибывают гости
Оборотень Гоблин оказался трудной добычей. Задачка на пару дней растянулась на две недели и в конце концов потребовала личного вмешательства Душелов – причем ей, к ее великому раздражению, пришлось действовать под руководством похожего на кошку существа, которое так и не удалось толком разглядеть, равно как и застать врасплох и подчинить себе.
В палатке Душелов стояла клетка, а в клетке сидела Дщерь Ночи. Это была самая большая и роскошная палатка в лагере. Девушку сперва раздели догола, а затем украсили всевозможными амулетами на цепочках и без. Никому из мужчин не позволяли ее охранять и даже приближаться к палатке. Душелов слишком хорошо знала, как умеют манипулировать мужчинами ее кровные родственницы.
Хотя девушка делала вид, будто не слушает, Душелов сказала:
– Я до сих пор не совсем понимаю, как вам со стариком удавалось от меня улизнуть. Но кое-что подозреваю. И такое не повторится. Ты слишком важна для своей мамочки, чтобы бегать на воле.
Для этой тирады Душелов выбрала голос раздражительного педанта.
Девушка не отреагировала. Она одиноко пребывала в собственной реальности. Уже не раз она оказывалась пленницей того, кто намеревался ее использовать. Она научилась терпению. Ее час еще настанет. Кто-нибудь тайком проберется в палатку. Или ей назначат впечатлительного охранника. Что-нибудь да случится. Где-нибудь, когда-нибудь, кого-нибудь она влюбит в себя – и заставит освободить.
