Восточные ворота создавали проблему: Нож находился к западу от города. Но он опережал график. И если бы поторопился, то успел бы до рассвета.
– Госпожа, почему бы тебе не отправиться к Ножу и не сказать ему, что брать мы будем восточные ворота?
– Потому что мне нужно переодеться.
Вдоводела и Жизнедава тоже пригласили на вечеринку, а то они слишком долго томились без дела. Полминуты спустя Шукрат сказала:
– Кажется, пора выяснить, можешь ли ты мне по-настоящему доверять, Тобо.
Я вмешался, не дав парню ответить:
– Я тоже так думаю. Передай Ножу, чтобы не мешкал. Чем больше ночного времени окажется в нашем распоряжении, тем лучше. А когда начнется дело, мы не сможем долго оставаться незамеченными. Скажи, что мы ждем, когда он подойдет к воротам.
На веснушчатом личике Шукрат блеснула улыбка. Девушка приподнялась на цыпочки и чмокнула Тобо в щеку. Смелое, очень смелое поведение по меркам этой части мира. Наверное, у Ворошков иные обычаи.
Девушка отошла, изящно покачивая бедрами. Тобо покраснел, как вареный рак. Я ухмылялся, пока Госпожа не ткнула меня в ребра. Очевидно, я слишком долго любовался тем, что мне демонстрировали.
– Предлагаю взяться за работу, друзья, – сказал Мурген. – Не хочу даже лишнюю минуту оставаться в этих стенах. – Он неплохо держался, но все же не мог скрыть волнение.
Тай Дэй чувствовал себя не лучше и имел на то даже более вескую причину. Во время осады здесь погибло много его близких родственников. Каким бы крепким человек ни казался, подобные утраты гложут его душу. Если, конечно, он человек.
– Он прав, – согласился я. – Начинаем подготовку.
Главные роли предстояло сыграть мне и Госпоже. Мы уединились в комнатке, где было холоднее, чем в лавке. Пока возились, превращая друг друга в ходячий кошмар, я спросил:
– Дорогая, ты и правда освоила управление этой штукой?
– Ничего сложного, главное – не свалиться. А с управлением справится и идиот. Там есть черные рычажки и ползунки, их надо двигать, чтобы подниматься и опускаться, разгоняться и замедляться и так далее. А что?
– Мне пришло в голову, что и для нас, и для Аридаты будет лучше, если мы вернем его в Таглиос. Слишком давно он отсутствует. Могабе нужно будет предъявить его, когда разойдется новость о сегодняшних событиях.
Госпожа, не переставая возиться с доспехами, одарила меня взглядом, который я видел очень редко. Как будто рассматривает все тайные закоулки моей души. Иногда это серьезно пугает.
– Хорошо. Но надо поторопиться, если хочешь, чтобы я вылетела до рассвета.
– А бревно может преодолеть такое расстояние?
Я не знал, как работает эта снасть и чем ее надо кормить. Похоже, принцип не тот, что у ковров Ревуна, которым для управления нужен сильный и умелый маг. И ковер требует постоянного внимания к себе, тогда как бревно, подобно лошади, способно некоторое время двигаться заданным курсом самостоятельно.
– Я уверена, что сможет. Что передать Могабе?
На ум сразу пришли суровые слова: «Мой брат не прощен», а следом: «Все их дни сочтены».
Но время еще не настало.
62
Дежагор. Захват
Мой первоначальный план предполагал сделать из нашего вторжения масштабное шоу. Я люблю драматизм в слоновьих дозах: громы, молнии, фейерверки. Но надо было подождать, пока откроются ворота.
Сперва поднялась тревога на юге, когда вдоль стены пронеслась волна мрака и шепота. Но ни единого всадника часовые не увидели. Они заметили лишь расплывчатые силуэты, разбудившие тайные страхи, заставившие вспомнить мифы о существах куда более таинственных и жестоких, чем любой солдат-завоеватель.
В городе возникла суматоха, но о нашем присутствии никто не догадался. Дежагор ощутил приближение перемен.
Громы и молнии начались, когда в ворота хлынула конница Ножа – шестьсот человек в непривычной местному глазу хсиенской броне, которым строго-настрого приказали не открывать своей человеческой сущности, пока город не будет захвачен. Почти все дежагорцы были гуннитами. А гунниты верят в демонов, способных воевать с людьми, людьми же и прикидываясь. К этому времени почти все население прилегающих таглиосских земель уже прослышало, что Черный Отряд взял себе в союзники призраков и прочую нечисть.
У каждого солдата к спине крепился бамбуковый шест с флажком. Каждое подразделение имело штандарт своего цвета, со своим боевым девизом. Во главе атакующей колонны ехали Жизнедав и Вдоводел. Госпожа помахивала пылающим мечом, а Жизнедав гарцевал с копьем Одноглазого, по которому ползали светящиеся червячки. На плечах у него восседала разномастная компания ворон.
И, даже несмотря на это, почти весь город продолжал спать.
По нашим жутким доспехам тоже ползали уродливые огненные червячки. Впереди вышагивали знаменосцы, размахивая огромными знаменами с якобы нашими личными гербами.
Зеваки, привлеченные вспышками, шумом и стуком копыт, вспоминали старинные предания и с воплями разбегались.
И все равно почти весь город продолжал спать.
Дой, Мурген, Тай Дэй и Лебедь остались у ворот вместе со взятыми там заложниками. Аридата укрылся от посторонних глаз в доме своего брата. Высоко над городом кружили Ревун, Тобо и Шукрат. Нахлобученный на голову Ревуна стеклянный колпак успешно глушил вопли. Мы надеялись, что воскрешение колдуна еще какое-то время останется секретом.
Настоящий фейерверк начался, когда мы добрались до цитадели, где сонный губернатор сдуру решил, будто может отказаться от капитуляции, и подкрепил свой отказ делом.
Взлетели огненные шары. Ворота цитадели взорвались. В стенах появились дыры. Ее защитники завопили.
В каждом темном закутке на улицах кто-то шевелился. Сотни диковинных силуэтов, многие из которых становились смутно знакомыми в те мгновения, когда можно было хоть что-то разглядеть, врывались в цитадель через разрушенные ворота, протискивались через дыры в стенах.
Через несколько секунд за ними последовали Вдоводел и Жизнедав.
Насмерть перепуганные защитники башни почти не оказали сопротивления. У нас пострадал лишь один болван, ухитрившийся споткнуться о собственную ногу, скатиться по крутой лестнице и сломать руку.
Мы с Госпожой стояли на крыше цитадели. Лежащий внизу город до сих пор не осознал, что его завоевали.
– В этот раз было куда легче, чем в прошлый, – сказал я.
– Как раз в ту ночь мы и зачали Бубу.
– И она получилась настоящим страшилищем.
