Наш брак определенно заключен на небесах.
– Не найти ли нам Ревуна после похорон? – спросил я. – Узнать, не заставила ли его моя идея работать над коврами быстрее.
– Если он сейчас получит то, что он хочет, ему незачем будет оставаться с нами.
– Да куда ему бежать?
– Он найдет куда. Всегда находил. А потом его путь обязательно пересекался с нашим.
– Тогда надо на него надавить, чтобы сделал два или три ковра. А пока он этим занимается, ты, Шукрат, можешь вертеться рядом и изображать ученицу.
– Я?! Ни за что! Он противный! Воняет! И у него больше рук, чем у гуннитских богов.
– Он же коротышка, – вставил Тобо, сидя на стуле, который принесли для него, чтобы отдыхал между ритуалами. – Возьми и отшлепай его.
– А может, он только этого и хочет?
– Найди кого-нибудь, чтобы носил меня, и я буду рядом, – сказал Тобо девушке. – Ревун меня побаивается. Костоправ, а как мы его назовем, если у Шиветьи он излечится от вопежа?
– Вонючка – вполне подойдет.
Пламя погребальных костров выросло, и Тобо стало не до меня. Я тоже замолчал. Пора прощаться. Тай Дэй и Дой никогда не давали присяги Отряду, но в душе они были нашими братьями. Истории их жизни навсегда вплетены в повествовательную ткань Анналов.
82
С Отрядом. Отправляемся на юг
Дрема всегда воспринимала безделье как пустоту, требующую наполнения. И она ни за что не позволила бы десяти тысячам мужиков бить баклуши, если не считать часа-другого, ежедневно отводимого на тренировки.
А ведь всего в паре миль от нас находился запущенный лес, отчаянно нуждающийся в очистке.
Если окружить такой лес и приказать солдатам, чтобы продвигались от опушки к центру, не пропуская ни сучка, то можно набрать хворосту для огромных костров.
К вечеру второго дня весь горизонт заволокло дымом. Дрема вынуждала Гоблина и девушку продемонстрировать, на что они способны.
Я сомневался в мудрости подобного решения. Дрему вовсе не страшит тот факт, что внутри Гоблина прячется частица Кины. Но Кина неспроста имеет репутацию гнусной твари.
Вот только командовал Отрядом не я. Да, я мог давать советы, но не приказы. На все мои предостережения Дрема отвечала своей загадочной улыбкой.
– Ты готов лететь? – спросила Госпожа. – Ревун уже сделал ковер.
– Торопишься?
– Сам же говорил, что ей осталась неделя. А это было три дня назад.
– Верно, говорил. Ковер большой?
– Места хватит.
– Я серьезно. На нем должны уместиться шестеро.
Несколько секунд Госпожа изумленно молчала.
– Я даже спрашивать не стану, – наконец проговорила она. – Нет, задам только один вопрос: кто?
– Ты и Душелов. Ревун. Громовол. И Аркана, если захочет.
– Все еще играешь в игрушки, дорогой?
– Это не игрушки. Это прогресс. Магадан был самым многообещающим из молодых Ворошков, но ему не хватило ума сделать хорошую карьеру в Отряде. А от Громовола пользы – как от быка молока. Еще немного – и я бы его тоже прикончил. Но если вернем его старым Ворошкам, которых Шиветья держит у себя, то заработаем очко.
Госпожа нахмурилась.
– Хоть ты и была величайшим манипулятором в гигантской империи…
Она наставила палец, и невидимая игла принялась сшивать мне губы. Да, к моей благоверной точно возвращается сила.
– Тогда я просто объясню, хорошо?
– И это человек, за которого я вышла!
Ну, уж какой есть. Я решил не спорить.
– Так вот, два самых главных Ворошка сейчас на плато. Насколько нам известно, с их родным миром покончено. Точнее, это известно со слов Шиветьи. У них нет будущего, им некуда идти. И доброе отношение может пополнить наши ряды двумя тяжеловесами – в самый подходящий для этого момент.
– Ты изверг.
– Стараюсь. Схожу-ка почешу Аркану за ушком.
– Только попробуй – и утром будешь вспоминать, когда у тебя были первые месячные.
Так-так… Похоже, это объясняет ее раздражительность. С моей же раздражительностью и так все понятно, ее причина – тупое упрямство тех, кто все старается меня стреножить. Как говорится, почувствуйте разницу.
И я пошел чесать Аркану за ушком. В переносном смысле.
Громоволу я выбирать не дам, – сказал я девушке. – Для меня это шанс помириться с его папашей – и единственная польза, которую можно получить от идиота. Если оставлю его здесь, он выкинет глупость похлеще прежней. Я уже говорил тебе: своим делом занимаюсь давно. Когда встречаешь такого кретина, как Громовол, нужно найти ему применение или сразу прикончить. На старости лет я стал сердобольным.
Скептическое выражение на лице Арканы сразу позволило оценить, насколько удачно я впарил ей свою сказочку.
– А ты особая. И у тебя выбор есть. Если хочешь, можешь вернуться к своим. Или слетать к ним в гости, а потом вернуться с нами. Или остаться здесь и никуда не лететь.
– Нет уж, я полечу. Не могу упустить такую возможность. И уже там решу, как быть дальше.
Мы вылетели ночью, при полной луне. Госпожа, Душелов, Громовол и Аркана с Ревуном – на новом ковре. Тобо, Шукрат, Мурген и я – верхом на бревнах. Несмотря на возражения Дремы и недолеченные переломы, Тобо настоял на том, чтобы отправиться с нами, потому что не желал расставаться с Шукрат. А Мургену пришлось лететь со мной, потому что Сари сопровождать нас отказалась.
Юная парочка бесстрашно носилась вокруг нас, поглощенная стрекозиным брачным ритуалом.
Мы с Мургеном сделали короткую остановку в Дежагоре. Дрема велела узнать, как обстоят дела у Ножа и его армии.
– Так ты думаешь, у Сари бывают видения? – спросил я, спускаясь к дежагорской цитадели.
– Что? – отозвался Мурген, занятый собственными мыслями.
– Помнишь ее припадки материнской любви? Уверен, ей становится все хуже. Вот я и подумал: может, ты замечал у нее какие-нибудь психические расстройства? Или что-нибудь в этом роде?
– Даже если бы и были, она бы не сказала.
– Ну и что ты думаешь на этот счет?
– Может, проблем с психикой у нее и нет, но она явно опасается, что могут начаться.
– А почему?
– Когда мы были молоды, она боялась превратиться в свою мать.
– Иногда Сари становится чертовски раздражительной.
