Жизнь превратилась в управленческую рутину.
Неужели такое неизбежно приходит с возрастом? И ты больше беспокоишься о нуждах и взаимоотношениях людей, чем о драматических событиях, в которые эти люди вовлечены, о жестокостях, ими совершаемых?
Да, мы такие. Мы Черный Отряд. Наши грязные дела стоят дешево. Но не надейтесь, что за них можно вообще не платить! Мы вернемся даже из могилы, чтобы подвести баланс в нашей бухгалтерии.
Как-то днем я озвучил подобные мысли. И Тобо сказал мне:
– Ты безумный старик.
– Безумный, как шляпник, – согласился я. – Кстати, о шляпах. Не знаешь, куда подевалась любимица Одноглазого?
Скоро мне понадобится этот гнусный питомник вшей. Еще как понадобится. Одноглазый предупреждал меня насчет шляпы, но я так привык к ней и так от нее устал, что слушал невнимательно. Зато не пропустил мимо ушей того, что было сказано о замечательном копье Одноглазого. Его следует использовать так, как коротышка задумал давным-давно, когда был намного крепче и здоровее.
– Возможно, найдется в фургоне с моим барахлом, – ответил Тобо. – А если не там, то среди маминых вещей. – Он скривился – Сари так и не нашли. – Уходя из Хсиена, мы прихватили все вещи – и ее, и бабушки Готы.
– Нужно разыскать шляпу. Срочно!
Тобо удивился, но спрашивать не стал. Какой хороший мальчик.
– Я бы на твоем месте уже готовился в дорогу, – сказал Тобо.
У меня, ревностного летописца, бумага, чернила, перья и прочее барахло накопилось в таких количествах, что еле влезало в фургон.
– Дрема предпочла бы остаться здесь, – продолжал парень, – потратить часть казны на набор и обучение рекрутов. Но я ее убедил, что так мы сильнее не станем. События не дают нам передышки. И сейчас в нашем распоряжении гораздо больше магии, чем когда-либо в истории Отряда.
– Я сам ей это говорил. – И не просто говорил, а разражался тирадами о том, что мы слишком полагаемся на средства, не входящие в традиционный арсенал Отряда.
– Да, я помню. Но ты ничего не говорил о том, что задерживаться здесь нельзя.
– Конечно говорил.
– Нам нужно идти. Потому что люди, которых мы набрали, не в восторге от того, чем они вынуждены заниматься. Необходимо их использовать, пока они управляемы.
– Вывод?
– Наступать на Таглиос, пока хватает сил для мощного удара.
Неужели я слышу интонации всезнайки? Неужели он лучше Капитана знает, что нам следует делать, и намерен доказать это Дреме? Осмелел, оставшись без матери?
Надо будет приглядывать за пацаном. Он еще не всеми детскими болезнями переболел.
– Может, ты и прав, – сказал я.
100
Таглиос. Дворец
Доклад Гхопала Сингха не был ободряющим:
– Надписи повсюду, но мы никак не можем поймать тех, кто их делает. Ситуация гораздо хуже, чем пять лет назад. Сейчас многие на нашей стороне, – казалось бы, так проще выйти на след злоумышленников. Но доносчики лишь городят чушь про демонов, призраков да про существ, которых можно увидеть, только если на них не смотришь.
Могаба сплел пальцы и оперся на них подбородком:
– Дело в том, Гхопал, что я собственными глазами видел и демонов, и призраков. Когда я вступил в Черный Отряд, у одного из тамошних колдунов был питомец. Позднее выяснилось, что он наш враг, но важно не это, а то, что он был самым настоящим демоном. И в осажденном Дежагоре часто появлялись призраки. Мы все их видели, хотя почти не обсуждали. Многие считали, что это дело рук колдунов нюень бао.
– Реальность или нереальность демонов и призраков на ситуацию не влияет, – заметил Аридата Сингх. – Кто бы ни писал лозунги – призраки или ловкие агитаторы, – это не прекращается. А грамотных в Таглиосе хватает, и они рассказывают неграмотным.
– Так что ты намерен предпринять? – спросил Могаба.
– Продолжать поиски вандалов, а все остальное игнорировать. Если люди поверят, что мы равнодушны к критике, то и сами перестанут относиться к ней всерьез.
– Именно это я собирался предложить, – добавил Гхопал. – Народ не больше нашего знает о тех, кто пишет лозунги. А потому и нервничает не меньше нашего.
Могаба поморщился:
– В таком случае одобряю. С одной поправкой. Часть этих лозунгов не вписывается в традиционные рамки. «Тай Ким идет». Мы до сих пор не выяснили, что это означает.
– «Ходячая Смерть идет», – перевел Аридата. – Думаю, имеется в виду спутник Дщери Ночи.
– По-твоему, это работа обманников?
– Просто одна из версий.
– Но «тай ким» – это на языке нюень бао. А я никогда не слыхал о нюень бао, примкнувших к обманникам.
Гхопал хмыкнул. Эту деталь он упустил.
– Когда Ходячая Смерть придет, мы сразу об этом узнаем, – решил пошутить Аридата. – Люди начнут умирать.
– Ну вот, еще один из нас вконец очерствел душой, – отметил Могаба. – Что ж, пока Тай Ким не пришел, нам нужно принять решение насчет наших гостей. Очень непросто удерживать их под контролем, особенно Гоблина, колдуна. Который требует, чтобы его называли Кадидасом. Он помог обмануть толпу, когда девица изображала Протектора. Но у него нет интереса к нашему делу. И он сожрет нас в ту же секунду, когда перестанет считать полезными для своего дела. То есть для приближения конца света.
Оба Сингха промолчали. Каждый понимал, что в словах главнокомандующего кроется глубинный смысл. О том, что услышат нечто особенно деликатное, они поняли еще в тот момент, когда узнали, что совещаться будут только втроем.
– Считаю, что необходимо от него избавиться. Пока он не стал слишком уверен в себе.
– А Дщерь Ночи? – спросил Аридата.
– Без Гоблина она особой угрозы не представляет.
Это могло означать, что Дщерь Ночи можно пощадить. Во всяком случае, Аридата предпочел именно такую трактовку.
– С другой стороны, она уже так далеко зашла, что освобождать ее нет смысла.
Кожа Аридаты была достаточно светлой, чтобы выдать его смущение.
– Я имел в виду нечто иное.
Его выручил Гхопал. Непреднамеренно, поскольку не сумел понять несказанное.
– Чтобы с ними что-то сделать, сперва надо к ним подобраться. Она заставит полюбить себя так сильно, что мы согласимся отрубить себе пальцы.
– Должен же быть какой-то способ, – сказал Могаба.
– Буду рад выслушать предложения.
– Совершенно очевидно, что она не может внушать такое чувство всякий раз, когда возникает необходимость, иначе Аридате не удалось бы ее пленить.
