– Ты добросовестно выполняешь свою работу, Дораби.
– Спасибо, шри Сантараксита. Я стараюсь.
– Бесспорно. – Похоже, у него что-то вертелось на языке. – Я принял решение: ты можешь пользоваться любыми книгами, кроме закрытого фонда.
В закрытом фонде хранились книги, имеющиеся в единичных экземплярах. Пользоваться ими разрешалось только особо доверенным ученым. Мне пока удалось узнать лишь несколько названий.
– Если для тебя не будет других поручений.
Прекрасно. Фактически, я всегда какую-то часть дня провожу без дела, ожидая, когда мне поручат работу.
– Спасибо, шри Сантараксита.
– Мне хотелось бы обсуждать с тобой прочитанное.
– Да, шри Сантараксита.
– Мы стоим на неизведанном пути, Дораби. Впереди нас ждет волнующее и пугающее путешествие.
Человек предубежденный, он действительно верил в то, что сказал. Тот факт, что я умею читать, вывернул его вселенную наизнанку, и теперь он пытался приспособиться к ее новой конфигурации.
Я взяла швабру. В моей вселенной волнующие и пугающие события – нормальное явление. И мне ненавистна мысль, что я здесь, а не там, где могла бы держать их под контролем.
18
Маленький дервиш в коричневой шерстяной хламиде выглядел глубоко ушедшим в раздумья. Он что-то шептал, не замечая происходящего вокруг. Скорее всего, пересказывал сам себе священные тексты Ведны, как их понимали члены его секты. Хотя серые были утомлены и раздражены, они не стали к нему цепляться. Их учили уважать всех святых людей, а не только тех, кто находится под защитой религии шадаритов. Любой, кого коснулась рука мудрости, в конце концов найдет свой путь к свету.
Терпимость к ищущим просветления характерна для всех таглиосцев. Большинство из них озабочено посмертным благополучием души. Гунниты даже считают поиски просветления одной из четырех главных стадий идеальной жизни. Если человеку удалось вырастить и хорошо обеспечить своих детей, ему следует отринуть все сугубо материальное, все свои амбиции и поиски удовольствий. Уйти в лес, чтобы жить отшельником, или странствовать, кормясь подаянием, или каким-то другим способом потратить остаток своих дней на поиски истины и очищение духа. В истории Таглиоса и стран, расположенных дальше к югу, много славных имен властителей и просто богатых людей, которые избрали для себя именно такой путь.
Но человеческая природа остается человеческой природой…
Серые не позволили дервишу продолжить свои поиски в Чор-Багане. Сержант остановил бродягу. Его товарищи окружили святого человека. Сержант сказал:
– Отец, не ходи туда, нельзя. Эта улица закрыта для движения по приказу министра Лебедя.
Даже мертвый, Плетеный Лебедь должен был принять на себя вину за политику Душелов.
Дервиш как будто не замечал серых, пока буквально не натолкнулся на них.
– Что?
Серые помоложе засмеялись. Людям нравится, когда оправдываются их предрассудки.
Сержант повторил сказанное раньше и добавил:
– Тебе придется свернуть направо или налево. Мы разыскиваем злобных тварей, которые прячутся впереди. – Он явно был неглуп.
Дервиш взглянул направо, взглянул налево. Вздрогнул и изрек слегка дребезжащим голосом:
– Все зло – результат метафизической ошибки.
И двинулся по улице направо. Это была очень странная улица – почти пустая. В Таглиосе такое нечасто увидишь.
Спустя мгновение сержант-шадарит пронзительно взвизгнул от внезапной боли и захлопал себя по боку.
– В чем дело? – спросил другой серый.
– Кто-то ужалил меня… – Он закричал снова, и это означало, что ему и впрямь очень больно, поскольку шадариты гордятся своей способностью терпеть любые мучения.
Двое помощников попытались задрать ему рубашку, а третий ухватил его за руку, не давая дергаться. Сержант снова пронзительно закричал.
У него задымился бок.
Серые в страхе отступили. Сержант упал и забился в конвульсиях. Дым все клубился, и вот он принял форму, которую никому из серых не хотелось видеть.
– Ниасси!
Демон Ниасси начал нашептывать тайны, которые никто из шадаритов не желал слышать.
Самодовольно ухмыляясь, Гоблин проскользнул в Чор-Баган. Он исчез задолго до того, как кому-то пришло в голову задуматься, нет ли связи между страданиями сержанта и появлением дервиша-веднаита.
Со всех сторон к месту происшествия сбегались серые. Офицеры, рявкая и ругаясь, загнали их обратно на посты, прежде чем обитатели Чор-Багана сообразили, что у них появилась возможность скрыться. Очевидно, это был отвлекающий маневр, с целью дать тем, за кем охотились серые, шанс сбежать.
Начала собираться толпа. Среди людей шнырял мальчишка из племени нюень бао, который, улучив момент, срезал у кого-то кошелек и проскочил мимо серых. Один из них вспомнил, что уже видел его в тот вечер, когда блюстителя порядка побили камнями. Дисциплина рушилась.
Офицеры делали все, что могли. И по большому счету справились с задачей. Лишь несколько человек покинули Чор-Баган, и полдюжины проникли в него. Среди них тощий маленький старик, с головы до ног укутанный в желтое, как одеваются прокаженные.
Одноглазому эта идея не понравилась. Почему именно он должен обмотаться желтой тканью? Опять Гоблин задумал какую-то пакость.
Шестеро налетчиков приблизились к дому спереди и с тыла, группами по трое. Одноглазый был среди первых. При виде желтого люди панически разбегались. Прокаженных боятся все.
Никого из шести не обрадовала идея насчет налета при дневном свете. Это не в обычаях Отряда. Но для нас недоступна ночная тьма, пока на улицах бесчинствуют Тени. И в порядке исключения все – и летописцы, и колдуны – пришли к единому мнению, что днем Дщерь Ночи вряд ли сумеет позвать Кину на помощь. Есть и еще один плюс: наверняка в светлое время суток она меньше опасается нападения, а это шанс застигнуть ее врасплох.
Прежде чем начать штурм, обе группы проверили, на месте ли у всех колдовские нитяные браслеты. Каждый колдун запасся низкопробными пугающими чарами, и теперь они зажужжали в хлипком строении роем пьяных комаров.
Налетчики были уже в доме, они осторожно продвигались, переступая через одних дрожащих от страха людей, обходя других. Снимавшие здесь жилье семьи до этого момента считали, что им крупно повезло. Как-никак они имели крышу над головой, даже если ютиться приходилось в коридоре. Обе группы оставили снаружи по человеку, чтобы никто посторонний не смог проникнуть внутрь. Еще двое взяли под охрану ветхую лестницу – не нужно жильцам бегать по ней вверх и вниз. Гоблин и Одноглазый встретились у входа в подвал и обменялись жалобами на то, что в их распоряжении так мало людей, а потом с преувеличенной любезностью стали предлагать друг другу первым спуститься в логово врага.
