Через некоторое время она проснется и все расскажет – если только не страдает лунатизмом.
Когда мы уже летели на юг, я спросил Аркану:
– Ты беременна?
Она не обиделась.
– Нет. Они еще не успели договориться, кто будет первым. Однако стоило моему настроению измениться, как кто-нибудь обязательно лез ко мне в комнату. Словно воображали себя неотразимыми красавцами. Я им наставила столько синяков! Даже до Громовола уже дошло бы, что ему ничего не светит, – но эти ребята были настоящими оптимистами.
Она успела пообщаться с порядочными людьми и научилась давать отпор парням, полагавшим, что девушка – легкая добыча.
– Наверное, нам нужно поблагодарить какого-нибудь бога за эту небольшую услугу.
– Лучше поблагодари Аркану – за то, что не стала терпеть это дерьмище.
– Ах ты, мой нежный цветок!
Вскоре после рассвета Шукрат заметила далеко позади семь или восемь черных точек, ползущих по небу.
– За нами погоня, папуля.
Я обернулся:
– Если поднимемся чуть выше, то сможем сохранить разрыв до самых Врат.
Девочки согласились.
– В Рукнавре не было столько Ворошков, – добавила Аркана. – Наверное, они вызвали подмогу из Джанклдесага или Драсиврада. От всей семьи осталось в живых человек пятнадцать-шестнадцать.
– Хочу на всякий случай спросить. Если нас все-таки догонят, кто-нибудь из вас будет возражать против применения силы?
Аркана взглянула на меня с досадой. Мы летели уже несколько часов, но она так и не успела полностью облачиться в черную мантию, отобранную у часового возле Врат. Трудно одеваться, сидя верхом на бревне, которое летит на бреющем, чтобы тебя не заметили, и огибает верхушки деревьев. Не говоря уже о том, что необходимо убедить одежду, которая все еще считает себя принадлежащей тому мальчику.
– И как ты собираешься это проделать, папуля? – спросила она с закономерным недоверием.
– Так же, как с Киной. Но вам придется назвать их имена.
У меня была при себе книжка Первого Отца. Я уже достаточно овладел языком Ворошков, могу произнести код самоподрыва любого из следующих за нами бревен. Если буду знать, кого нужно превратить в облако пыли.
– Не делай этого. Если можно.
Я помедлил с ответом:
– Если ты смогла их простить, смогу и я.
– Они не успели сделать мне ничего плохого.
Они бы сделали, но я не стал развивать эту мысль. Девочки слишком великодушны, и вряд ли это пойдет им на пользу. Летящие за нами колдуны не пощадили бы их, будь у них такая возможность. Я знаю натуру этих людей. Сам когда-то был таким.
И все же, когда девочки не видели, я не отказал себе в удовольствии: произнес код бревна Арканы. Чем это кончилось, не знаю – мы находились слишком далеко от Рукнавра. Надеюсь, ничем. Потому что уже потом вспомнил про ту девочку в коридоре.
Некоторое время меня будет терзать совесть.
Преследователи сократили дистанцию, причем опасно. Это выяснилось, когда мы достигли Врат. Мне пришлось понервничать: Ключ не желал срабатывать. Наверное, я слишком торопился.
– И что теперь? – спросила Шукрат, когда разгневанные мужчины и голые мальчики могли лишь осыпать нас проклятиями с той стороны барьера.
– Вам, пожалуй, лучше вернуться в Отряд. Я останусь здесь, у Шиветьи. Есть работа, которую я должен сделать. И обещание, которое должен сдержать.
Мы молчали, пока не подлетели к безымянной крепости. И тогда Шукрат спросила:
– А как же Госпожа?
– Если ее здоровье позволяет, можете привезти ее ко мне. Помогу ей, чем смогу. А если нет, оставьте ее в покое. Ее главная проблема в том, что она сама должна исцелить себя.
Девочки взглянули на меня так, словно я превратился в зловонного монстра, который пробирается на ферму и рвет горлышко беззащитным кроликам.
– Послушайте, я люблю свою жену. Очень люблю, просто не могу вам как следует объяснить. Но факт в том, что ничем, кроме любви, я ей помочь не могу. Она безумна. По любым меркам, кроме ее собственных. И изменить это не в моих силах. Если бы вы почитали Анналы, то сами бы все поняли.
– Опять ты за свое? – ухмыльнулась Аркана.
На этот раз она вывела меня из равновесия.
– Вообще-то, нет. Сейчас я не вербую летописца себе на замену, а пытаюсь объяснить мое отношение к жене.
Но знаю ли я сам, как отношусь к ней? Даже через столько лет? И – что, наверное, еще важнее – знает ли она?
Однако чем ближе мы подлетали к безымянной крепости, тем все менее важными мне казались эти вопросы.
147
Безымянная крепость. Я откладываю перо
Я стоял перед демоном Шиветьей, омываемый его мягким нетерпением. Мне самому не терпелось. Но меня все еще удерживала мирская суета.
Эта часть гуннитской философии обоснована солидно. Прежде чем человек сможет подняться хотя бы на нижний уровень духовной сосредоточенности, ему необходимо научиться полному отрешению от житейских страстей. От всех без исключения, раз и навсегда. Иначе всегда отыщется хотя бы одно архиважное дело, которое необходимо завершить, прежде чем двинуться вперед.
Для меня таким последним делом стало спасение Госпожи. Моей жены. Она продолжала балансировать на краю бездны. Мне уже было ясно, что единственное лекарство для нее – желание продолжать борьбу за себя. И белая ворона со мной согласилась.
– Позволь мне с ней поработать, – попросила птица. – Десять минут – и я ее так разозлю, что она будет готова горы вдребезги разнести, чтобы поймать меня и дать взбучку.
– Не сомневаюсь. Но мне нравится все как есть. Кроме одного: насколько это затянулось.
Похоже, поход на юг займет у Суврина целую вечность. Хотя сейчас Отряд идет гораздо быстрее, чем мы шли на север. Теперь никто не пытается его остановить.
Я убивал время, путешествуя по бескрайним просторам памяти Шиветьи – но избегая всего, что относилось к Хатовару. Этот десерт я намерен был приберечь до тех пор, когда меня ничто не будет отвлекать. И тогда я смогу насладиться каждой вкусовой ноткой.
Через некоторое время я уступил неизбежному и послал девочек за Госпожой. Как знать, а вдруг мой здоровенный приятель, восседающий на деревянном троне, сможет дать мне парочку дельных советов. И тогда Госпожа получит от меня такого пинка, что придет наконец в себя.
Не успели девочки вылететь через дыру в крыше, как объявились нефы. Злые, готовые лезть в драку. Я не мог с ними общаться, поэтому и мое настроение вскоре стало таким же мерзким. И я отправился искать копье Одноглазого. Уж если оно прикончило богиню, то сможет сбить спесь и с трех навязчивых занудливых призраков.
