Шри Сантараксита задержался возле меня:
– Очень хорошо, что ты помог вчера Баладите, Дораби. Я совсем позабыл о нем – захлопотался, когда готовил собрание бхадралока. Но будь осторожен, а не то внук постарается взвалить на тебя заботу о старике, будет уговаривать, чтобы ты отводил его домой. Он уже пытался проделать этот трюк со мной.
Я не смотрела в глаза Сантараксите, при том что мне очень хотелось увидеть их выражение. По напряжению в голосе библиотекаря я поняла: у него что-то есть на уме. Но я уже и так позволила себе слишком много вольностей, пребывая в роли Дораби. Нет, этот малый не посмел бы смотреть в лицо человеку, принадлежащему к жреческой касте.
– Но я ничего особенного не сделал, шри. Разве нас не учили уважать старших и помогать им? Если мы не будем поступать так в молодости, от кого ждать уважения и помощи, когда мы сами одряхлеем?
– Разумный довод. Однако ты продолжаешь удивлять и интриговать меня, Дораби.
Смутившись, я попыталась сменить тему разговора:
– Доволен ли ты результатом собрания?
Сантараксита на мгновение нахмурился, но тотчас улыбка вернулась на его лицо.
– Ты очень находчив, Дораби. Конечно я недоволен. Да и могло ли быть иначе? Мы только болтаем, не действуем. – Его усмешка ясно показывала, насколько невысокого он мнения о своих единомышленниках. – Протектор успеет состариться и умереть, пока мы обсуждаем, какую форму должно принять наше сопротивление.
– Это правда, что о ней говорят, шри? Будто ей четыреста лет, хотя она свежа, как невеста?
Мне не было до этого никакого дела, я просто хотела увести беседу в сторону от интереса и удивления, которые Сантараксита испытывал в отношении меня.
– По-видимому, таково общее убеждение. Оно принесено к нам наемниками с севера и чужеземными авантюристами, которых Радиша приняла на службу.
– Тогда выходит, что Душелов и впрямь могущественная колдунья.
– Мне слышится в твоем голосе нотка зависти.
– Разве нам всем не хотелось бы жить вечно?
Он как-то странно посмотрел на меня:
– Но так и будет, Дораби. Эта жизнь – только один из этапов.
Что-то ты не то говоришь, Дораби Дей.
– Я имею в виду, в этом мире. Сам-то я не прочь подольше оставаться Дораби Деем Банержаем.
Сантараксита снова слегка нахмурился, но ненадолго.
– Как идут твои занятия?
– Прекрасно, шри. Мне особенно нравятся исторические тексты. Столько интересного узнаешь.
– Превосходно. Если я могу чем-то помочь…
– У нюень бао есть письменность? – спросила я. – Или, может, была когда-то?
Это отвлекло его от моей оплошки.
– У нюень бао? Не знаю. Почему тебя это…
– Я несколько раз видел непонятную надпись близ того места, где живу. Никто не ведает, что она означает. Я задавал этот вопрос самим нюень бао, но ответа не получил. И никогда не слышал, что среди них есть грамотные.
Сантараксита положил руку мне на плечо:
– Постараюсь выяснить.
Мне показалось, что его пальцы дрожат. Пробормотав что-то неразборчивое, он торопливо ушел.
26
Говорят, последователи Бходи не обрадовались, узнав, как мы воспользовались их демонстрацией у входа во дворец. Интересно, что они подумают, когда до них дойдет новость о нашей акции в провинции Семхи? На нее у нас большие надежды. Лишь бы только Душелов не опередила нас, тайно приняв меры.
Мурген видел команду Недоноска на пути туда, и она двигалась быстрее, чем отряд, посланный Протектором уничтожить Древо Бходи. Этот отряд превосходит числом наших, но не ожидает сопротивления. Что ж, через несколько дней он получит крайне неприятный сюрприз.
Между тем наступил сезон дождей. Я задерживалась в библиотеке из-за яростной бури, которая то заливала город потоками воды, то засыпала градинами диаметром в дюйм. Кангали и другие дети выскакивали на улицы собирать ледышки, визжа под ударами града по голой коже. Ненадолго жара спала до почти терпимой. Но вот гроза двинулась дальше, и стало еще душнее, чем прежде. Снова хлынул в ноздри привычный смрад. Одного непогожего дня недостаточно, чтобы как следует промыть город. Хорошо хоть насекомых какое-то время будет поменьше.
Я подняла ношу и напомнила себе, что больше нельзя задерживаться в этой выгребной яме.
Еще один заход – и у меня будет все, что может дать библиотека.
Мое приобретение лежало на столе, доступное всем любопытствующим. Правда, прочесть, что там написано, не мог никто. Даже я не могла. Но теперь была уверена, что владею еще тремя оригиналами утраченных томов Анналов. Возможно, самыми первыми, учитывая то, на каком языке они написаны. Вроде бы в спасенной мною книге буквы похожие. Если это и впрямь тот же язык, я с ним в конце концов разберусь.
– Ну-ну, – захихикал Одноглазый. – И кто же переведет для тебя это сокровище? Твой новый дружок?
Он все твердил, что шри Сантараксита постарается меня соблазнить. И что его сердце будет разбито, когда он в этом преуспеет и обнаружит, что я женщина.
– Хватит болтать, старый пошляк.
– Чем только не пожертвуешь ради дела. Да, Малышка?
Он полез ко мне с советами, расписывая мои будущие отношения с библиотекарем. Опять напился. Или с прошлого раза не протрезвел.
Подошла Сари и вручила мне изрядную кипу страниц.
– Уймись, Одноглазый. Ступай, найди Гоблина. Есть дело. – И обратилась ко мне: – Зачем ты это терпишь?
– Он же безобидный. И слишком старый, такие уже не меняются. Пусть поворчит. Пока он здесь, хоть не вляпается ни во что.
– Ага, ага. Чем только не пожертвуешь ради дела.
– Как-то так. – (Тут появился Гоблин.) – Экий ты скорый! А Одноглазый где?
– Отливает, сейчас придет. Ну, зачем я вам понадобился?
– Есть возможность проникнуть в Комнату Гнева, – сказала Сари. – Остальное зависит от вас.
– Если сделаешь это, потом не сможешь даже близко подойти ко дворцу.
– О чем речь? – спросила я.
– Думаю, мы можем выкрасть Радишу, – объяснила Сари. – Если повезет и если Гоблин с Одноглазым хорошенько постараются.
– Гоблин прав. У меня есть идея получше. Если уж мы готовы пожертвовать доступом во дворец, давай это сделаем ради Душелов. Доберемся до одного из ее ковров и поработаем над ним, чтобы развалился на полной скорости, футах в двухстах над землей.
