На южном берегу над мостом и бродом возвышалось небольшое, но очень высокое фортификационное сооружение. Птица сидела наверху, наблюдая за нами. Не двинулась с места с тех самых пор, как мы перебрались через реку. Возможно, просто хотела отдохнуть. Почему нет?
– У нас еще есть один бамбук для стрельбы по воронам, – заявил Рекоход.
– Оставьте ее в покое. Непохоже, что у нее дурные намерения. По крайней мере, она ни разу не пыталась нам навредить. – Более того, я несколько раз имела возможность убедиться, что ворона хотела бы вступить в общение с нами. – Вот если попытается, тогда мы с ней разберемся.
В Годже мы не услышали ничего, кроме традиционных жалоб на вышестоящих. Слухи о событиях в Таглиосе казались настолько преувеличенными, что никто не поверил и десятой их доле. Позже, когда мы добрались до Джайкура и остановились на отдых, характер слухов начал меняться. Похоже, гигантский паук зашевелился в середке своей паутины. И хотя было понятно, что конкретные новости придут еще не скоро, общее мнение сводилось к тому, что надо как можно быстрее продолжить путь и в дороге тоже не тратить времени зря.
Ранмасту удалось выяснить, что человек с приметами Нарайяна был замечен возле лавки, принадлежащей его сыну Сугриве, успевшему сменить имя.
– У Нарайяна должна быть какая-нибудь слабость? Может, прикончим Сугриву, пока мы здесь?
– Он не сделал нам ничего плохого.
– Зато его отец сделал. Для него это будет напоминанием.
– А зачем напоминать? Если Нарайяну хватает глупости считать, что мы с ним уже в расчете, то пусть его. Представляю выражение его рожи, когда он снова окажется у нас в руках.
Нарайяна было бы нетрудно заметить в Джайкуре, потому что город все еще очень походил на военный лагерь. Несомненно, жители вспомнят и нас, если их будут расспрашивать в ближайшее время.
Я несколько раз бродила по городу, разыскивала места, связанные с моим детством. Но ничего памятного не осталось. Ни людей, ни мест, ни плохого, ни хорошего. Прошлое жило лишь в моей памяти. Жаль, что там оно категорически не желало умирать.
56
В своей практической деятельности Отряд руководствуется правилами, мало чем отличающимися от тех, которых придерживаются фокусники. Мы предпочитаем, чтобы наши зрители не видели ничего, за исключением того, что нам нужно. Но даже то, что они видят, на деле совсем не то, чем кажется. Отсюда козы и ослы. И уже к югу от Джайкура перемена во внешности – не только у каждого человека, но и у всей нашей компании. Мы разбились на две «семьи», плюс ватага незадачливых южан, искателей сытой жизни, которым в Таглиосе крупно не повезло, – разочарованные и отчаявшиеся, они плетутся восвояси. Подобных людей здесь всегда хватало. Их надо стеречься – без малейшего зазрения совести нападут на того, кто покажется им легкой добычей. Дороги вообще не патрулируются. Протектора не волнует, безопасно по ним передвигаться или нет.
Головной дозор состоял из Доя и Лебедя, Готы и меня. На первый взгляд, мы выглядели легкой добычей, но на самом деле каждый из моих спутников, хоть и в преклонных годах, стоил четырех или пяти простых смертных. У нас произошла только одна стычка, которая закончилась через несколько секунд. Цепочки кровавых следов уходили в кустарник – Дой не был настроен убивать.
Местность казалась все менее гостеприимной и помаленьку шла на подъем. Прозрачный воздух позволял видеть далеко, и впереди на юге замаячили вершины Данда-Преша, хотя до них было еще идти и идти. Мощеная дорога уперлась в заброшенный рабочий лагерь.
– Должно быть, пленные закончились, – предположил Лебедь.
Лагерь был разграблен – все, что можно, из него унесли.
– Закончились враги, которых Душелов считает целесообразным расходовать на прокладке дороги. Всегда находятся люди, которые ей не по нраву и которым можно найти применение на строительстве.
Именно так было с западной дорогой, по которой предстояло идти другой части Отряда. Ее собирались замостить на всем протяжении до Чарандапраша. Стройка все тянулась и тянулась, пока несколько лет назад Протектору это не надоело. Она пришла к выводу, что, хотя Кьяулунские войны закончились, это не повод облегчать жизнь главнокомандующему и его людям. И потребовала от Радиши прекратить расходы.
Хотелось бы мне знать, чего Радиша ждет от будущего. Она наверняка совершенно искренне верит, что к моменту похищения была в стране главной. И вот она здесь, среди своих верноподданных, которые на многое открыли ей глаза.
Мы добрались до озера Танджи, которое мне очень нравится. Огромное пространство застывшей красоты цвета индиго. Когда я была намного моложе, тут у нас произошло едва ли не самое тяжелое сражение с существами, которым Хозяева Теней обязаны своим названием. Прошло более десяти лет, но все еще заметны оплавленные скалы. А в узких ущельях, которые, точно шрамы, прорезали склоны холмов, можно обнаружить груды человеческих костей.
– Это место навевает мрачные воспоминания, – заметил Дой.
Он участвовал в той битве. Как и матушка Гота, которая явно под влиянием этих воспоминаний даже прекратила свои жалобы.
В те дни ей и вправду пришлось многое пережить.
Над нашими головами пронеслась белая ворона. Опустилась на склон впереди и скрылась в мохнатых ветвях высокой горной сосны. Теперь мы почти каждый день видели эту птицу. Без сомнения, она следовала за нами. Лебедь клялся, что ворона пыталась заговорить с ним, когда он залез в кусты облегчиться.
Я спросила, чего она хотела, и он ответил:
– Вообще-то, Дрема, я поспешил убраться оттуда. У меня и без того хватает проблем. Не хочу прослыть человеком, который болтает с птицами.
– Может, она собиралась сказать что-то важное.
– Наверняка. И если у нее в самом деле имеются скверные новости, пусть поговорит с тобой.
Сейчас Лебедь посмотрел на склон и сказал:
– Она прячется.
– Но не от нас.
Склон холма выглядел совершенно нехоженным. Внизу извивалась тропа, дальше она тянулась вдоль берега, но людей и там не было видно. Этот путь был почти заброшен.
– Я могла бы прожить остаток своих дней на берегу этого озера, в уединении, – сказала я Лебедю.
– Не самое лучшее место, разве что у тебя не будет выбора.
Отчасти он был прав. Эта местность выглядела куда сиротливей, чем двадцать лет назад. Тогда вокруг озера были разбросаны деревушки.
– Взгляни вон туда, – указал Лебедь, оглянувшись.
– Что? – Я присмотрелась, но увидела не сразу. – Ого! Птица!
– Не просто птица. Ворона. Самой простой породы.
