Я очень надеялась, что Сингх спрятал Книгу Мертвых по ту сторону Данда-Преша и пройдет немалый срок, прежде чем девушка и Книга воссоединятся. За этот срок я успею дойти туда, куда хочу, и завершить то, что задумала.
– Молодец, Тобо. Теперь возвращайся на свое место и веди всех дальше. Лебедь, расскажи мне об этих кругах, где вы становились лагерем. Очень хочется знать, как скоро у нас начнутся неприятности. Ведь наверняка кто-нибудь нарушит защиту дороги.
– Насколько я помню, между этими кругами несколько часов пути. И хотя мы устраивали на них бивуаки, по-моему, на самом деле это перекрестки. Ночью сама поймешь. – И добавил зловеще: – Вот увидишь, ночью все изменится.
Мне это обещание совсем не понравилось.
Я все еще находилась в хвосте колонны и лишь на полпути к вершине холма, когда Душелов обнаружила, что произошло с летающим ковром. Мы услышали ее яростный рев, не смягченный даже невидимым барьером, который отделял нас от остального мира. Земля и та содрогнулась.
Дядюшка Дой, стоявший неподалеку, на краю дороги, любовался результатами своей диверсии.
– Похоже, ее не воодушевила перспектива добираться домой пешком, – сказала я.
Мой четвероногий друг стоял чуть позади, глядя поверх моего плеча. Он фыркнул совсем как человек. Лицо Доя озарилось столь редкой улыбкой. Он был очень доволен собой.
– Что ты ей сделала в этот раз? – спросил меня Плетеный Лебедь.
– Не я. Дой уничтожил ее транспортное средство. Теперь, кроме собственных копыт, у нее ничего нет, а ведь она за сотню миль от своего единственного приятеля. И Гоблин еще раньше «подлечил» ей ногу, лишив возможности бегать и плясать.
– Выходит, у нас теперь еще один Хромой.
Он был достаточно стар, чтобы помнить это проклятие Отряда. Что я могла ему возразить? С моего лица сбежала улыбка. Я частенько перечитывала тот том Анналов, потому что его писал сам Капитан, когда был молодым.
– Не думаю. Нет у Душелов в крови такого жгучего яда, а в душе – такой дьявольской лютости. И не настолько она одержима, как Хромой. В ней очень сильно хаотическое начало, в то время как он был воплощенной зловредностью. – Я показала Лебедю скрещенные пальцы. – Пойду-ка я лучше вперед и притворюсь, будто знаю, что делаю. Где Тобо?
– Уже давно впереди. Ты расстроила его.
Между тем колонна возобновила движение. Это означало, что Тобо уже на плато, с Ключом в качестве оберега.
Мне было о чем подумать. Например, о том, что этот артефакт, который душилы, очевидно, считали своей главной святыней, на самом деле принесли с плато в наш мир предки нюень бао. Или вот еще интересная мысль: что может значить Ключ для последнего неформального жреца этого племени?
71
Как раз перед тем, как я достигла вершины холма и бросила первый взгляд на плато Блистающих Камней, какая-то тварюшка привлекла мое внимание. Это оказался лягушонок, черный, с темно-зелеными полосами и вензелями на спине, с глазами цвета свежей крови. Он сидел на обочине, припав к косо торчащему из земли плоскому серовато-черному камню. Вроде у него была повреждена правая задняя лапка, – попытавшись прыгнуть, он лишь крутанулся на месте.
– Черт, откуда он взялся? Ведь считается, что здесь нет ничего живого.
Я надеялась, что тучи мух, которые преследовали наших животных, заметно поредеют, когда мы окажемся за пределами безопасной зоны.
– Этот тоже долго не проживет, – ответил Лебедь. – Его обронила белая ворона. Верно, собиралась им закусить.
Он указал на ворону. Та настолько осмелела, что устроилась прямо на спине мистического жеребца. Он, похоже, не был в претензии. Даже посмотрел на меня с некоторым лукавством.
– Я только что вспомнил, – сказал Лебедь. – Это может оказаться полезным. В прошлый раз, когда мы здесь проходили, Костоправ заставил всех, кто принадлежал к Отряду, прикоснуться нагрудной эмблемой или амулетом к черной полосе, что тянется посередине дороги. Сразу же после того, как он дотронулся до нее наконечником знамени. Может, это и не значит ничего. Но я человек суеверный, и мне было бы спокойнее…
– Ты прав. Пусть будет спокойнее. Я недавно перечитала все, что Мурген написал о своем путешествии. Он тоже счел это хорошей идеей. Тобо! Остановись!
Я не думала, что из-за шума, создаваемого движущейся колонной, он услышит меня, но надеялась, что люди передадут. Еще раз я взглянула на злополучного лягушонка, дивясь тому, что ворона позволила ему уйти. И заторопилась вперед, догоняя нашего едва оперившегося колдуна.
Колонна остановилась – до Тобо дошел мой приказ. И на этот раз мальчишка решил подчиниться.
Мать и бабка держались рядом, чтобы он, не дай бог, не отколол чего-нибудь. Его это откровенно раздражало. Он уже давно обогнал бы всех, если бы не Сари и Гота.
Насколько я помню, у Мургена были точно такие же проблемы с Копьем Страсти.
Увидев впервые плато Блистающих Камней, я поддалась благоговейному страху. Обширность этой равнины не поддается описанию. И на всем своем невероятном пространстве она гладкая как стол. Сплошные напластования серого на сером, и на этом фоне дорога выделяется лишь потому, что она чуть темнее. Никаких сомнений: для чего бы ни предназначалось это плато, оно представляет собой один громадный артефакт.
– Остановись, Тобо! Не ходи дальше, – прокричала я. – Мы едва не упустили кое-что из вида. Прикоснись Ключом к черной полосе на середине дороги.
– Что за полоса?
– Теперь она почти незаметна, – сказал Лебедь. – Но если постараться, можно разглядеть.
Я постаралась. И разглядела.
– Подойди, здесь хорошо видно.
Тобо с явной неохотой подался назад. Может, следовало доверить Ключ Готе? Вряд ли она способна обогнать кого-нибудь из нас.
Я устремила взгляд вдаль, за спину Тобо, и почувствовала, что мне самой хочется поспешить. До братьев уже рукой подать…
Над плато начали собираться темно-серые тучи. Мурген говорил, что небо здесь всегда затянуто, хотя по ночам ему случалось видеть звезды. Сколько я ни всматривалась, так и не обнаружила признаков разрушенной крепости, которая должна была находиться прямо по курсу, в нескольких днях пути. Удалось заметить лишь множество каменных столпов – только они и нарушали монотонную гладкость плато.
– А, вот она! – закричал Тобо, указывая вниз, и с размаху – ну не дурак ли?! – ударил кайлом по поверхности дороги.
Земля содрогнулась. Не так сильно, как при землетрясениях, которые пришлось пережить многим из нас и которые опустошили половину Тенеземья. И все же достаточно ощутимо, чтобы развязались языки у людей и чтобы животные выразили свое неудовольствие.
