– Но есть вороны.
Он указал на птиц, круживших в отдалении. Я и сама обратила на них внимание, потому что они не издавали никаких звуков и лишь немногие находились в воздухе. Не меньше дюжины сидело на каменных столпах. Самые ближние маячили в нескольких сотнях ярдов по курсу.
– Они здесь не ради пиршества, – сказала я. – Это глаза Протектора. Вскоре вернутся к ней и доложат, что мы делаем. Если приземлятся после наступления темноты, то умрут точно так же, как Синдав. Эй, Лебедь! Давай-ка пройдись вдоль всей колонны, скажи, чтобы никто не вздумал стрелять в ворон. Еще понаделают дыр в дороге, которая защищает нас от Теней.
– Нет, ты точно желаешь, чтобы я попал в черный список Душелов?
– О чем ты?
– Кажется, она еще не знает, что я жив. Вороны ее просветят.
Я засмеялась:
– Сейчас тебя меньше всего должно волновать отношение Душелов. Руки у нее коротки.
– Кто знает?
И он пошел предупредить людей, чтобы обращались с крылатыми соглядатаями так же бережно, как со своими домашними любимцами.
– Странный человек, интригующий, – заметил Сантараксита.
– Странный – да, в каком-то смысле. Но он чужак, – может, в этом все дело?
– Здесь все мы чужаки, Дораби.
Что верно, то верно. Еще как верно! Я и с закрытыми глазами чрезвычайно остро ощущала чуждость этого плато. По правде говоря, не глядя на него – даже сильнее. С закрытыми глазами я чувствовала, что оно осознает мое присутствие так же, как я – его.
Едва тело Синдава погрузили на волокушу, я зашагала дальше рядом с Сантаракситой. Библиотекарь продолжал восхищаться – всем, кроме погоды.
– Здесь всегда так холодно, Дораби?
– И это даже еще не зима. – Возможно, будет еще гораздо холоднее.
Он знал о снеге только понаслышке. Лед же, по его представлениям, это то, что падает с неба в сезон дождей во время яростных гроз.
Лебедь не припомнил, чтобы в прошлый раз, когда он здесь проходил, было так холодно. Но тогда было другое время года и совсем другие обстоятельства путешествия.
Готова поспорить на что угодно: плато нечасто слышало плач страдающих от колик младенцев или собачий лай. Кто-то из ребятишек протащил через Врата пса, а теперь уже ничего не поделаешь.
– Сколько мы тут пробудем?
– Вот вопрос, который еще никто не решился задать. Ты лучше меня знаешь ранние Анналы. У тебя было несколько месяцев на их изучение, а я еле-еле успеваю писать свои. Что там сказано об этой равнине?
– Ничего.
– Неужели ни слова о том, кто ее создал? И для чего? Тут, конечно, какую-то роль сыграла Кина. Так же как и Вольные Отряды Хатовара, и этот демон Шиветья. По нашим предположениям, именно он находится в крепости, которая впереди. Охраняет сон Кины. До сих пор, правда, он делал это не слишком успешно, судя по тому, что один из королей древности, по имени Райдрейнак, загнал тогдашних обманников в те же самые пещеры, куда Душелов заманила Плененных. Нам известно также, что Книга Мертвых имеет ко всему этому какое-то отношение. Еще дядюшка Дой говорит, не приводя убедительных доказательств, что нюень бао – потомки какого-то другого Вольного Отряда. Однако все знают, что дядюшка Дой и матушка Гота иногда говорят вещи, не укладывающиеся в рамки традиционного знания.
– О чем ты, Дораби?
Судя по выражению лица, мне удалось удивить Сантаракситу в очередной раз. Усмехнувшись, я продолжала:
– Я перебирала все это в уме снова и снова, каждый день, двадцать раз на дню. Просто обычно занимаюсь этим молча. По правде сказать, была у меня надежда, что и ты добавишь что-нибудь в этот салат. Неужели ничего? Мы из первых рук узнали, что до крепости добираться три дня. Мне почему-то кажется, что она расположена в самом центре плато. Нам известно, что существует сеть защищенных дорог и кругов, находящихся на перекрестках. А если имеются дороги, значит они куда-то ведут, верно? Лично я делаю вывод, что должны быть по крайней мере еще одни Врата Теней. Что скажешь?
– Ты поставила саму нашу жизнь в зависимость от предположения, что существует другой выход с плато?
– Вот именно. Все равно обратного пути у нас нет.
Снова тот же озадаченный взгляд. Такой же возник и у Суврина, который обогнал нас и услышал мои последние слова.
– Хотя я всю свою жизнь прожила среди гуннитов, – сказала я, – их самые мрачные легенды мне неизвестны. А о других, более древних и не столь широко распространенных, культах я знаю еще меньше. Вы что-нибудь слышали о стране Неизвестных Теней? Она, похоже, имеет какое-то отношение к таким высказываниям: «Все зло умирает там бесконечной смертью» и «Призываю небеса и землю, день и ночь».
– Ну, что касается последнего, то здесь все просто, Дораби. Это обращение к высшей сущности. Иногда оно принимает такую форму: «Призываю землю и ветер, море и небо». Или даже такую: «Призываю вчера и сегодня, вечер и утро». Эти формулы легко запоминаются, их можно произносить, не вдумываясь в смысл, если вера требует повторять их ежедневно определенное число раз. Не сомневаюсь, что и у веднаитов, не пренебрегающих обязанностью молиться, тоже есть что-нибудь коротенькое в этом духе.
Меня охватило чувство вины. За последние полгода я свои религиозные обязанности исполняла просто отвратительно.
– Ты уверен?
– Нет. Но звучит правдоподобно, согласись. Тут все дело в легкости. Ты спрашивала насчет гуннитов. Я не слишком хорошо разбираюсь в нюансах догматики различных культов.
– Понятно. А что скажешь насчет Каменного Солдата, Костяного Воина или Солдата Тьмы?
– О чем ты, Дораби?
– Не важно – раз у тебя не возникает никаких ассоциаций. А теперь пробегусь-ка я вперед и еще раз скажу Тобо, чтобы шел помедленнее.
Проходя мимо черного жеребца и белой вороны, я опять уловила хихиканье и шепот: «Сестра, сестра…» Птица слышала весь наш разговор с Сантаракситой. Вероятнее всего, это все же не Мурген и не творение Душелов, но она, несомненно, интересуется делами Черного Отряда и порой даже пытается предостеречь нас. Вид у нее такой, будто ее полностью устраивает, что мы движемся на юг и не имеем возможности повернуть назад.
За моей спиной шри Сантараксита остановился, чтобы вместе с Баладитой изучить поверхность первого каменного столпа, на котором искрились золотые буквы.
Это своего рода бессмертие.
73
Забившись в свои норы, жители бывшего Тенеземья следили за тем, как взбешенная ведьма продвигается к перевалу через Данда-Преш. Там, где проходила Душелов, возникал слух, что Кади возродилась и вновь явила себя миру.
