Я издала стон.
– О боже! Я впервые встретила человека, который своей болтовней довел меня почти до обморока.
– А вот мне доводилось иметь дело с такой особой, – серьезно ответил Вова. – Одна дама бродила несколько часов по торговому центру, выбирая себе домашний халат. Муж ее малодушно сбежал, а я из вежливости остался. Представляешь, это милое создание трясло передо мной разными тряпками и как заевшая пластинка повторяло: «Какой лучше? Розовый в цветочек или голубой в клеточку?» Я, наивный, ответил первый раз: «Бери розовый, и уходим». «Голубой элегантнее», – возразила блондинка. Спорить я не стал: «Конечно, покупай его». И у нас замечательный разговор состоялся.
– Розовый в цветочек.
– Бери его!
– А голубой в клеточку.
– Значит, голубой.
– А у розового кармашки есть!
– Покупай этот.
– А у голубого пуговички красивые.
И так два часа. С кем это я, бедный, по магазину бродил? Не припоминаешь?
– А вот и неправда, я выбрала тогда халат за десять минут, – парировала я.
– Да ну? – прищурился Вовка. – Мне минуты показались годами. Двигаем в переговорную. Кто клиента привел, тот его и танцует.
Делать было нечего, я вышла в коридор и увидела Макса, который на ходу натягивал куртку. Я спросила:
– Ты куда?
– У нас форс-мажор, – объяснил муж, – улетаю, вернусь через пару дней.
– Стеклов звонил, он решил нам премию вручить, – сообщила я.
Вульф улыбнулся.
– Знаю. В почте есть его приглашение. Простил меня, наконец.
– За что? – удивилась я. – Вроде вы в хороших отношениях.
– Дело давнее, я над ним подшутил, перегнул палку, – объяснил муж, – разыграл Гришу. Мне смешно было, а ему не очень. Пару лет Стеклов губу дул, отношения разорвал, потом стал со мной разговаривать. И вот, наконец, премия! Это конец холодной войны.
– Значит, придется идти ее получать, – приуныла я.
– Терпеть не могу тусовки, – вздохнул Вульф, – но эту пропустить не могу. Если не придем, Стеклов снова обидится насмерть, а мне не хочется окончательно с ним отношения портить. Думаю, ты будешь рада повеселиться.
– Не передать словами, как я счастлива. – Вздыхая, я вернулась в кабинет и села за стол.
– Излагаю свою проблему, – обрадовалась Анастасия, – коротенечко!
Чтобы не доводить вас до потери пульса, не стану приводить полностью историю соседки, передам только суть.
Анастасия вышла замуж, когда советская власть казалась незыблемой. Брак она заключила по большой любви, в которой не было даже капли расчета. Да и о какой корысти со стороны юной девушки могла идти речь? Настенька, дочь генерала и директора школы, выросла в полном достатке: пятикомнатная квартира в паре минут ходьбы от дома, где работал папа, дача на Николиной Горе, машина. Училась девочка в школе, где царствовала мать, на занятия Настю возил на «Волге» шофер. Отец часто летал в командировки по всему соцлагерю: ГДР, Польша, Венгрия, Чехословакия. Он привозил любимой дочке красивые вещи. А порой его забрасывало и в капиталистические страны. Вся школа изнывала от зависти, глядя на туфли, куртки, шубки Настеньки. Многие мечтали дружить с ней, одноклассники часто приходили к девочке домой, мать привечала всех, кормила, поила. В распоряжении Насти была тридцатиметровая спаленка, до отказа забитая игрушками. И какими! Никто из девочек в те годы в СССР не слышал о Барби, а у Федоровой кукла была в нескольких вариантах, да еще с домом, автомобилем, мужем и шкафами с одеждой. В недоступный для многих выпускников вуз МГИМО Настенька попала легко. Она, как золотая медалистка, сдавала один экзамен. Правда злые языки шептали, что директриса приказала учителям ставить своей дочурке одни пятерки, но на то они и злые языки, чтобы болтать гадости. Настя всегда прекрасно училась.
Если уж говорить о расчете, то скорей в корысти можно было заподозрить ее жениха Алексея. У невесты было все: деньги, жилье, перспектива получить прекрасную работу, любовь окружающих, заботливые мать и отец. А жених по всем этим показателям проигрывал: жил он в общежитии в комнате с тремя вьетнамцами, те постоянно жарили селедку. Остальным обитателям общаги «аромат», который издавало кушанье, никак не нравился. Но Леша радовался, добрые азиаты не жадничали, всегда угощали нищего соседа. Кошелек у Петрова был вечно пуст, он постоянно носил две рубашки, свитер да единственные брюки. Летом и зимой парень бегал в «семисезонных» ботинках. Отца своего он никогда не видел, имени его сильно пьющая мать попросту не знала. Что было у Алексея? Светлая голова и отчаянное желание выбраться из нищеты. Он еще в школе понял, что билетом в прекрасное завтра может стать диплом престижного вуза. Алеша выбрал для себя самый недоступный для простого смертного институт, пропуском в который для выпускника, не имеющего никаких связей, могла стать золотая медаль вкупе с прекрасными знаниями.
Одноклассники потешались над Петровым, обзывали его зубрилой, подхалимом. Но Алеша плевать хотел на их мнение о себе. Он занимался, не разгибая спины, был бесплатным домработником у директрисы школы: убирал ее квартиру, бегал за покупками, копал огород на ее даче. Петров знал, что на школу выделят только две золотые медали. Одну получит дочь главы города, а вторая должна непременно достаться ему. И он добился своего. На вступительных экзаменах в МГИМО его попытались завалить, но, как ни старались экзаменаторы, паренек знал ответ на любой вопрос. В конце концов педагоги не выдержали:
– Аксиос
[1]! Отлично.
Родители Насти встретили будущего зятя приветливо. Они ни в чем не отказывали дочери. Анастасии показалось, что отец и мать с пониманием отнеслись к ее желанию выйти замуж за голого и босого провинциала. В ночь перед свадьбой Настя пошла в туалет и услышала тихий плач мамы в спальне.
– Оля, перестань, – попросил отец, – у нас не похороны!
– Егор, я не верю в любовь со стороны жениха, – всхлипывала жена. – Квартира, дача, деньги – вот что у него на первом месте. Поселится у нас на всем готовом, сделает Настеньке ребенка, начнет на сторону бегать.
– Пристрелю его тогда, – пообещал отец, – и если даже он налево не двинет, но я увижу, что зять захребетник, то выгоню его. А вдруг он приличный человек? Вспомни, ты замуж за генерала выходила?
– За курсанта, – всхлипнула мама.
– Вот и утри сопли, – скомандовал супруг, – ать-два, и с песней в ванную.
После свадьбы молодые улетели на черноморский курорт, Егор Николаевич подарил им путевку в дом отдыха. К возвращению новобрачных мать, Ольга Васильевна, превратила детскую Насти в супружескую спальню. Но новоиспеченные супруги хором заявили:
– Простите, мы сняли комнату. Хотим жить самостоятельно.
