– Не позволь небесному свету обмануть себя. Вот что Джаннула делает на самом деле. Либо мы сдаемся, либо ломаемся под ее гнетом.
Я накрыла его руку ладонью, чувствуя, как колотится сердце.
– Мы придумаем, как нам выбраться.
Джаннула назвала меня святой-наоборот. Пришло время действовать наоборот – вопреки ее желаниям.
Я быстро выучила расписание святых итьясаари: они просыпались на рассвете и шли молиться в часовню, потом отправлялись на утреннее собрание. Затем – ловушка святого Абастера и обед. Днем они занимались собственными делами – читали проповеди, рисовали, выступали, говорили с народом, – после чего ужинали вместе, проводили в часовне где-то около часа и ложились спать.
Джаннула отсутствовала каждый вечер. Один раз я попробовала проследить за ней, но, судя по всему, она приказала Джианни Патто за мной приглядывать. Он стал у меня на пути, бездумно ковыряясь своими острыми как ножи когтями в грязи. Я собралась с духом и попробовала его обойти, но он схватил меня за предплечье своей огромной рукой и затащил обратно в башню.
Я пыталась найти способ поговорить с Глиссельдой. Королева без возражений проглотила оправдание Джаннулы насчет ее связи со Старым Ардом, но это не означало, что Глиссельду нельзя было убедить логическими аргументами. Я верила, что найду способ до нее достучаться и ослабить влияние Джаннулы так, чтобы она не поняла, что я делаю.
Увы, возможности поговорить с Глиссельдой наедине не представлялось. Джаннула всегда приходила на собрание заранее и уходила вслед за королевой. Днем, когда Ее Благословение читало проповеди, со мной повсюду следовала дама Окра. Отделаться от пожилой нинийки я не могла, как ни пыталась – она прицепилась ко мне словно клещ. Лишь один раз мне удалось встретиться с королевой в ее кабинете. Когда я вошла, сидящая за столом Глиссельда подняла на меня радостный взгляд, но замкнулась, как только увидела даму Окру. Мы провели неловкие полчаса, прихлебывая чай и говоря о ерунде. Дама Окра следила за мной словно ястреб, а поджарый седовласый охранник Глиссельды (тот самый, что был глухим) стоял в углу как статуя. Я намекнула Глиссельде, что она может отослать даму Окру прочь – все-таки она оставалась королевой, – но единственным человеком, который понял намек, оказалась сама дама Окра, злившаяся на меня потом весь остаток дня.
Злиться-то она злилась, но все равно следовала за мной по пятам.
Я пыталась проскользнуть в покои Глиссельды по ночам. Я была уверена, что на этот раз смогу блефовать лучше. Я могла сказать, что Джаннула просит королеву срочно подняться на Ардовую башню и прислала меня ее сопровождать; по пути мы бы смогли поговорить с глазу на глаз. Увы, я даже ни разу не смогла выбраться из Ардовой башни. Когда я открывала входную дверь, передо мной представал Джианни Патто, свернувшийся калачиком во дворе и загораживавший мне путь.
С другой стороны, что сказала бы мне Глиссельда, даже если бы мы с ней встретились? То же самое, что каждый вечер по тнику говорил мне Киггз? Горедду нужна ловушка святого Абастера, и итьясаари могут подождать, пока закончится война?
Прошла неделя, потом еще одна. Армия самсамийцев, которой еще дюжину дней назад оставалась неделя пути, держалась от столицы на расстоянии. Лоялисты должны были начать свой маневр через шесть дней. Я чувствовала себя бесполезной.
Так как по вечерам Джаннула уходила из башни, говорить с Киггзом оказалось легче, чем я опасалась, и это было моим единственным утешением. Однажды вечером он сообщил мне неожиданную новость:
– Я вижу Джаннулу: она в квартале отсюда, на речной дороге. Хочешь, я узнаю, куда она ходит?
– Если ты можешь проследить за ней так, чтобы она не увидела тебя. – Я села в кровати, будто моя собранность могла передаться ему.
Через несколько минут в тнике снова раздался его хриплый голос:
– Мы повернули на юг, продолжаем идти вдоль реки. Люди выходят из таверн и переулков и следуют за ней. Они как чайки, летящие за рыбацкой лодкой. А еще знаешь что? Она разрешает им до нее дотронуться и всем улыбается. Хоть она и самолюбива, но при этом, кажется, добра.
– Она не добра, – отрезала я. Джаннула привлекала людей, даже когда не говорила с ними и не сияла огнем своего сознания.
Он рассмеялся (что привело меня в бешенство), и некоторое время я не слышала ничего, кроме звука шагов. Киггз сообщил, что они прошли по Соборному мосту.
– Она направляется к воротам семинарии, – произнес он. – Если она войдет туда, последовать за ней может оказаться непросто.
– Не ходи за ней. Мне хватит и этой информации, – сказала я, решив, что зайду в семинарию Святой Гобнайт, как только смогу. Я не сомневалась, что ускользну от своей компаньонки; все-таки это был мой город.
Киггз долго не отвечал. Я смотрела на кольцо-тник – я надела его на средний палец, а кольцо Ормы оставалось на мизинце – и думала, не стоит ли его окликнуть. Наконец он сказал:
– Это было несложно. Принц может войти куда угодно.
– Ты пошел за ней в семинарию?
– Не беспокойся. Монах-сторож поверил, что я охранник Джаннулы. Зачем ему докладывать обо мне, когда она и так знает, что я иду?
Я нахмурилась. Мне совсем не нравилось, что он так рискует, но я ничего не могла поделать.
– Ой, – воскликнул он.
– Что там? – прошептала я. В моем горле образовался ком.
– Все в порядке, – сказал он. – Я думал, она пошла по этому коридору, но тут тупик…
Он осекся, что напугало меня сильнее, чем любые слова. Я собиралась позвать его по имени, но, к счастью, засомневалась.
– Ты следил за мной, – услышала я низкий голос Джаннулы. Она говорила так, как будто ее это забавляло.
Я закусила губу. Тник был включен: стоило мне что-то сказать, и она бы меня услышала.
– Ты ошибаешься, – сказал Киггз. Его голос звучал приглушенно, как будто он пытался спрятать переговорное устройство в кулаке.
– Правда? Ты пришел не для того, чтобы отругать меня за нечестивость? Не робей – я вижу в людях скептицизм, и стесняться тут нечего. Как это ни странно, встретить сомневающегося человека – большее облегчение. – Она вздохнула, как человек, который несет на плечах невероятный груз ответственности. – По крайней мере, хоть кого-то я точно не разочарую.
Киггз засмеялся, и к моему горлу подступила тошнота.
Джаннула мгновенно увидела его насквозь и надавила на нужные точки: смиренность, сомнения и ответственность. Он был настороже, но она могла воспользоваться и этим, как только обнаружила правильный подход.
В тнике принца раздался гудок, и он отключился.
33
Джаннула привела Киггза с собой. Насколько я могла судить, он с легкостью вернулся в дворцовую жизнь. Если Глиссельда и злилась из-за того, что он не подчинился приказу и вошел в город, Джаннула наверняка уладила все несогласия между ними. Подробности до моих ушей не дошли, я лишь наблюдала издалека. Киггз ходил на собрания, составлял планы обороны города, поднимался на стену и следил за работами, а также тренировался вместе со стражей королевы.
