– Для меня было честью встретиться с вами. Как всегда, – улыбнулся он.
Эллиот положил ценную бумажку во внутренний карман пиджака. И тут улыбка застыла на его лице. В окне позади директрисы он увидел низкого человека. Тот уверенно шагал по дороге. Кира.
Эллиот постарался не выдавать своей реакции. Миссис Киллингворт не должна была понять, что ее недавняя добыча вот-вот собиралась ускользнуть из ее рук. Он спокойно выпрямился и провел рукой по пиджаку.
– Извините, мне нужно идти. Есть кое-какие важные дела.
Одиннадцать
– Kира!
«Астон Мартин» Эллиота ехал рядом с Кирой. Девушка шла в гору под проливным дождем.
– А ну-ка стоять! – крикнул он из водительского окна.
Кира вняла его просьбе раньше, чем мужчина успел затормозить.
– И что потом? Еще каких-нибудь сказок мне расскажешь? – отозвалась она.
Гнев лился из ее глаз. Взгляд ученицы испепелял Эллиота. Дождевые капли падали девушке на голову и скатывались по ее лицу вниз.
Эллиот не понимал, о чем говорила Кира. Однако мужчина чувствовал, как ее злость переходит на него. Он вцепился руками в руль. Живот Искателя свернулся в комок – словно под действием вакуума.
– Тихо. Я думаю, все легко поддается объяснению, – начал он.
– Почему ты не сказал мне, что мой отец был ирой?
Эллиот стиснул зубы, чувствуя, как по телу разливается гнев. Дыхание ускорилось. Кровь ударила в голову. Костяшки побелели от столь сильного сжатия руля.
– Я ничего о нем не знаю.
– Не ври мне! – крикнула Кира. – Ты шпионил за мной почти целый год и ничего не знаешь о моем отце?
Эллиот знал: он давно был мертв. Поэтому Адам совершенно не интересовал Искателя.
– Ты знал, что пороки передаются наследственно! Ты знал, что у него тоже была… эта болезнь!
Кира со всей силы ударила по капоту его автомобиля.
– Прекрати! – В его тело словно ударила молния. Эллиот внезапно оказался прямо перед Кирой.
Если эта малявка хоть раз коснется его автомобиля, мужчина не сможет держать себя в руках.
– Ты гордо рассказывал мне о своих поисках салигий, – продолжила Кира. – Ты отлично с этим справляешься. Особенно замечательно, что ты увозишь детей от их родителей.
– Все не так просто, – возразил Эллиот, пытаясь не повышать голос.
Обычно у него в таких случаях не было поводов для волнения. Но это очень непростая ссора. Силы Киры стали катализатором процесса.
– Ты ничего не знаешь о моей работе. Не знаешь, как сложно найти салигий, чьи семьи не посещают нашу школу уже много поколений.
Эллиот сжал челюсти, чтобы не сделать чего-то, о чем будет сильно сожалеть. Злые слова так и норовили слететь с его языка. Без помощи мужчины Кира бы в жизни не узнала, что являлась салигией. Как она только смела обвинять его в чем-то?
– Тебя это раздражает? – подначивала его Кира. – Ты зол? Представь, каково бы тебе было, если бы ты чувствовал себя так каждый день. Каждый чертов момент твоей жизни.
Вместо того чтобы посочувствовать девушке, Эллиот ощущал иное: его все больше раздражает ее нытье. Мужчина знал, что это происходит из-за сил Киры, но ничего не мог с этим поделать.
– Что ты хочешь от меня? – Эллиот так сильно схватил ее за плечи, что Кира вздрогнула. – Что ты хочешь от меня услышать? – Его пальцы грубо вцепились в нее. Мужчина хотел, чтобы она пришла в себя. Ему надоели выходки этой юной особы. – Я не знаю, кем был твой отец. Возможно, Искатели его так и не нашли. Я ничего не знаю.
Он сильно оттолкнул Киру в сторону. Девушка упала и приземлилась спиной на мокрый гравий.
– Если ты хочешь закончить так, как он, тогда можешь уходить отсюда. Иди! – Эллиот снова схватил ее и грубо поднял на ноги. Он хотел сделать Кире больно.
Она хотела, чтобы мужчина сделал ей больно.
– Но не думай, что я за тобой побегу. Если ты пойдешь прочь, можешь не возвращаться, понятно?
Услышав эти угрозы, Кира обмякла и упала прямо в руки Эллиота. Ее злость сменилась дрожью и всхлипываниями. Она выскользнула из рук Искателя и упала на колени. Девушка обхватила ладонями свое лицо. Слезы смешались с каплями дождя. Гнев утонул в отчаянии.
– Почему я просто не могу быть такой, как все?
С каждым ее словом злость покидала тело Эллиота. Его мышцы расслабились. Внутри у мужчины больше ничего не болело. Эллиот растерянно смотрел на свои руки. Салигии освобождали то, что было внутри у человека. Он почти причинил Кире боль.
Эллиот присел на корточки перед ней.
– Кира.
Девушка не реагировала.
– Я не могу ответить на твои вопросы. Я только знаю, что ира всегда испытывают трудности в самом начале. Это происходит из-за ваших сил. Но ты должна прекратить мучить себя и других.
Кира смотрела на Эллиота своими черными глазами. Слезы смыли опасный блеск из ее глаз.
– Я не такая, как они.
Искатель мягко взял Киру за плечи – когда удостоверился в том, что никакой опасности от нее больше не исходило.
– Ты их даже не знаешь. Дай им шанс. И самой себе тоже, – сказал он.
Затем мужчина указал на эмблему на пуловере Киры.
– Как ты думаешь, почему символом ира стал именно медведь?
Девушка пожала плечами.
– Потому что он может одним ударом разбить человеку голову?
Впервые за долгое время Эллиот снова улыбнулся.
– Интересная теория. Однако она неверна. Медведь символизирует инстинкты и мужество. Он сильнее других зверей.
– И опаснее.
– Только когда чувствует угрозу. В остальном он привык адаптироваться к окружению. Настоящий виртуоз в вопросе выживания.
Слова Эллиота медленно укладывались у Киры в голове. Она задумчиво рассматривала золотую нашивку.
– Пойдем, – мужчина помог подняться девушке на ноги. – Ты ведь не хочешь пропустить свой первый день?
При этих словах Кира прикусила нижнюю губу.
– Это полный провал.
– Никто ничего не заметит!
– Ну, во время завтрака, – призналась девушка, – я разбила пару тарелок. И использовала столовый нож не по назначению.
Эллиот нахмурился.
– Хочу ли я знать, о чем ты говоришь?
Что такого может произойти за тридцать минут? Он задумчиво провел рукой по влажным волосам.
Кира вот-вот могла впасть в то же состояние, что и в Парсонс-Энде. Она страдала из-за призраков своего прошлого больше, чем он думал. Долгие годы отчуждения, смерть отца, жизнь в качестве изгоя… Все это сидело глубоко внутри. Судя по всему, оно управляло ее мыслями. Кира видела только то, что отличало девушку от других – но ничего, что могло объединять.
