Она взглянула на Йена. Юноша сидел далеко от нее и общался с Мэтсом, то и дело посматривая на танцующих. Брук тем временем тыкала палкой в костер и смотрела в него исподлобья. Оранжево-желтые искры смешивались с зеленым блеском в ее глазах.
– В чем ее проблема? – спросила Кира, когда Эйвери села рядом и подлила соседке джина.
Аварития наполнила стакан Киры наполовину, а свой собственный – до краев.
– Такие они, инвидии. Представь себе, ты всегда хочешь, чтобы у тебя было то, что есть у других. Сейчас Брук наверняка завидует тебе, потому что это твоя вечеринка.
– Почему она тогда здесь?
– Потому что ей было бы не менее грустно пропустить вечеринку, – сказала Эйвери. – Инвидия всегда будет в проигрыше.
Это звучало печально. Кира смотрела на Брук. Девушка игралась с углями палкой. Она была красивой. Рыжие волосы падали на плечи, словно шелковый шарф. Ее профиль выглядел прекрасно в теплом свете огня. У инвидии был высокий лоб, узкий подбородок и крошечный, почти детский нос. Это одноклассницы должны ей завидовать, а не наоборот.
– Она – сложный человек, – сказала Эйвери. – Как и все мы. Но Брук здесь тяжело. Она – сирота, сменила несколько приемных семей и только пару месяцев живет у нас.
Когда Искатель исследовал ее генеалогическое древо, он понял: у девушки не осталось родственников. Брук провела здесь все лето, пока мы гостили дома или уезжали в отпуск с родителями. Я бы тоже обзавидовалась.
Кира задумчиво глядела на инвидию, подмечая сходства с собой. Они обе не знали, кем являются.
Но Кира не хотела говорить о своей семье сегодня. В последний раз, когда они с Эйвери коснулись этой темы, девушка начала бросаться ножами и посудой. Ира не хотела, чтобы все повторилось.
– Что за ритуал, о котором вы говорили? – поинтересовалась она.
– Это такая старая традиция. Каждый год мы празднуем день основания школы и театрально разыгрываем историю ее возникновения. Ритуал.
Последнее слово Эйвери произнесла так, как произносят страшные слова рассказчики жутких историй.
– И что это за история? – спросила Кира.
– Это старая легенда о происхождении наших сил. Почти во всех культурах число «семь» имеет особое значение. Почему именно это число? Есть множество теорий – от математических до психологических. Семь чудес света, семь таинств, семь бедствий…
– Семь дней недели, – дополнила Кира.
– Верно. Вавилоняне и персы стали первыми, кто связал число «семь» с пороками. Это было почти три тысячи лет назад. Поэтому основатели полагали, что наши силы возникли именно тогда. Раньше люди думали, что человеческая душа спускается в наш мир через семь небесных сфер, охраняемых демонами, – объяснила Эйвери. – Так душа впитывает в себя семь хороших и семь плохих духов. Наши предки считали, что один из духов просто получил полный контроль над их душами.
– Вроде проклятия?
Кира всегда считала свой дар проклятием. Но никогда еще девушка не думала о том, что ему уже три тысячи лет.
– Не используй это слово. Дар, сила, возможность. Не называй это проклятием, когда ты рядом с миссис Киллингворт или кем-то из салигий, – сказала Эйвери, потягивая напиток. Смесь минимум на восемьдесят процентов состояла из джина. Она скривила лицо, сделав глоток.
– Мне кажется, все это – детские сказки. Наши предки сочинили такое, потому что сами ничего не знали. Почему силы передаются по наследству? Почему их души не перерождаются снова и снова, чтобы собрать в себе все семь хороших и семь плохих духов? Это же глупость.
Эйвери осторожно обернулась, будто боялась, что миссис Киллингворт может услышать их разговор.
– Знаешь, что я думаю?
Кира покачала головой.
– Я верю в эволюцию. Мне кажется, всему виной генная мутация.
Это, должно быть, какая-то шутка.
– Ты думаешь, силы нам достались из-за мутации? Как у супергероев?
Кире эта идея казалась еще более абсурдной, чем легенда о странствиях души. Она не привыкнет ни к одной из них.
– Почему, по-твоему, наши силы развиваются в процессе эволюции? – спросила Кира.
– Почему нет? – ответила ей Эйвери. – Почему у нас так много чувств? Жизнь могла быть куда проще. Но если серьезно, силы передаются по наследству. Дело точно в наших генах. Если две салигии с разными силами родят ребенка, только один из двух пороков станет доминантным в его генах. Не бывает салигий с двумя силами.
От мысли о том, что она передаст гнев своим детям по наследству, у Киры все сжалось в животе. Девушка раньше не думала об этом. Хотя алкоголь уже ударил ей в голову, ира сделала еще один глоток.
– Это все еще не до конца исследовано, – сетовала Эйвери. – Неизвестно, почему бывает такое, что дар перепрыгнул через поколение или вовсе исчез. Ну, это, конечно, очень редко бывает, однако Хэммонды – лучший пример.
– Хэммонды? – спросила Кира. – Эллиот Хэммонд?
Эйвери кивнула.
– Он должен был быть салигией, но по какой-то причине силы в нем и в его отце так и не проснулись.
Очередная тайна, в которую мужчина не посвятил Киру. Она задумчиво смотрела в стакан и думала, каково Эллиоту. Интересно, он радовался или был расстроен, что не смог стать частью сообщества салигий? Может быть, поэтому Искатель не говорил о наследственности.
– Кроме того, изначально должен был существовать еще один порок – восьмой, – сказала Эйвери.
– Какой же?
– Страх.
Свет костра таинственно поблескивал на лице Эйвери, когда она упомянула восьмой порок.
– Откуда ты знаешь все это? – поинтересовалась Кира.
– Мифология I, занятие миссис Бауэр.
Все стало ясно. Эйвери была главной ботаничкой в группе.
– Ой, наверное, хватит тебе все это рассказывать, – махнула она рукой. – Твоя голова вот-вот взорвется от всей информации. Даже и представить не могу, что твои родители ничего не знали об этом.
– Моя мать, – исправила Кира. – Отец давно умер.
Только сейчас девушка заметила, с каким упреком это сказала.
– Извини, – сказала Эйвери. – Значит, от него ты это унаследовала? Ты все это время не знала, кем являешься?
– Три дня назад я и не подозревала, что я такое.
– Как ты это выдержала?
Кира пожала плечами.
– Было очень больно. И одиноко. Я уже говорила про боль?
Эти слова достаточно точно описывали последние шестнадцать лет жизни девушки.
– Поэтому ты стала такой сильной?
– Ты о чем?
Аварития захихикала.
– Ты не поняла, да?
