– Идут, идут! – прошелестело наконец по толпе, раздавшейся под натиском стройного отряда меченосцев и их оруженосцев. У помоста со стульями братья рыцарей Христа выстроились в две шеренги так, чтобы между помостами образовался широкий проход. По нему прошествовала группа людей в долгополых черных плащах и высоких колпаках. Призывно зарокотал барабан. Из крепостных ворот вышла еще одна процессия, и на помост с сиденьями по приставной лесенке взошел епископ Альберт. На этот раз он явился людям в ослепительно белой мантии с золотой оторочкой и с белой епископской митрой на голове. Приветствуя собравшихся, он высоко поднял руку с посохом и опустился в центральное кресло-трон. Рядом с ним по правую руку сел магистр ордена Фольквин, кресло слева занял глава городского совета Гогенфауер. На скамейках разместились члены капитула. Когда вызванное их появлением оживление толпы улеглось, Вальтер поднес к губам флейту и заиграл.
Сначала звуки негромкой мелодии услышали только стоящие в первых рядах, но затем их напряженное внимание передалось дальше. Впитывающая музыку тишина разлилась до последних зрителей и все еще висела над толпой незримым покрывалом, даже когда миннезингер отпустил флейту, пока со второго помоста не прозвучал голос епископа.
– Братья и сестры мои! Долгие годы Ливония была охвачена огнем раздора, насилия и страха. Только благодатная вера в единого Бога положила конец бесконечным кровопролитным междоусобицам и принесла мир на нашу многострадальную землю. Так возрадуемся же вместе этому новому, дарованному нам свыше празднику единения. И да пребудет Господь с вами!
Епископ осенил собравшихся крестным знамением и передал слово магистру.
– Праздник начинается, когда закончены дела насущные, дела мирские, – провозгласил он. – Обычно судебные споры решаются в орденском замке. Но сегодня мы, по просьбе городского совета, покажем всем вам судебный поединок со щитами и дубинами за наследство уважаемого мастера Магнуса между противоборствующими сторонами – братьями Вернерами и Клаусом Крафтом и его женой. В поединке, по соизволению суда, вместо беременной фрау Марты участие примет рыцарь Иоганн, который для уравнивания сил согласился выйти на поединок без доспехов и дубины. Да пребудут с противоборствующими закон и справедливость!
Последние слова магистра потонули в восторженном крике толпы. И вновь застучали барабаны, переключая внимание на первый помост. Шеренга людей в плащах окружила его. По сигналу Вальтера музыканты спустились на землю, а пятеро из шеренги поднялись на их место. По новой команде плащи их свалились к ногам, явив взорам толпы вооруженных щитами и боевыми дубинами людей. В двух из них многие легко распознали братьев Вернеров. Тела их от шеи до пят скрывали кожаные латы, головы покрывали толстые меховые шляпы. В отличие от них мясник Клаус облачился в легкую белую льняную рубаху-тунику со стянутыми на запястьях длинными рукавами и богатой цветной вышивкой на груди. Рубаха доходила до колен, почти полностью скрывая панталоны, голову покрывал простой некрашеный чепец. На Иоганне поверх рубахи был свободно спадающий с плеч ярко-красный котт, из-под него выглядывали зеленые чулки-шоссы, волосы стягивала широкая узорчатая лента. В левой руке он небрежно держал маленький треугольный щит, правой приветственно махал публике. В центре площадки застыл герольд в зеленом плаще.
По толпе пронессся разочарованный ропот, понеслись язвительные смешки.
– На что смотреть-то будем?
– Куда им против братьев. Тем не впервой.
– Два голубка против черных воронов.
– Эй, наследнички! Лучше сразу бегите, пока кости вам не переломали.
– Ну, герой! Чего щит такой маленький взял?
Лицо епископа пересекла недовольная гримаса, и он склонился к уху магистра.
– Я думал, это обычный поединок между равными по званию. А пилигрим Иоганн против бюргеров, да еще без меча! Или без дубинки. Они покалечат его.
– Надеюсь, ваше преосвященство, все обойдется без членовредительства. Иоганн еще не принял обет братьев рыцарей Христа, он вольный человек. Сражаться без дубины он предложил сам, без принуждения. Несколько синяков пойдут ему только на пользу.
– Может быть, хоть это угомонит его непомерную гордыню, – тихо, больше для самого себя сказал Альберт, но его голос и без того утонул в новых криках толпы.
Глава 96. Поединок
Клаус неуверенно переступил с ноги на ногу и придвинулся к Иоганну.
– Что-то мне не по себе. Народ…
– Плевать на народ. Чем меньше в нас верят, тем выше ставки. Помни, чему я тебя учил. Другого шанса не будет.
– Я не отдам им ломаного геллера. А если братья тоже ученые?
Герольд поднял к губам трубу и коротко протрубил. Толпа затихла.
– Судебный поединок начинается! Победит тот, кто последним останется на площадке.
Он еще раз погудел в трубу и поспешно спустился с помоста. Иоганн подтолкнул Клауса.
– Иди!
– Может, ты…
– Это твой бой. Ты должен начать.
Первый из братьев вышел на середину платформы с высоко поднятой дубиной. Иоганн подтолкнул Клауса, и в толпе засмеялись.
– Тебе конец!
Претендент на наследство вытянул руку со щитом далеко вперед и с диким воплем кинулся в бой. Примерившись, Клаус прыгнул навстречу, нырнул под щит противника, перекатился через голову и вновь вскочил на ноги. Его дубина зацепила ногу Вернера. Кожаные пластины смягчили удар. По толпе прокатился гул удивления.
– Да он ловкач!
– Покажи им! Бей!
Не ожидавший такого приема близнец рассек дубиной воздух и едва удержался на ногах у края платформы. Лицо его исказилось от ярости. Развернувшись, он ринулся в новую атаку. Клаус, воодушевленный удачным началом схватки, сделал вид, что вновь ныряет под щит. На этот раз наученный горьким опытом претендент был начеку. Он развернулся в сторону прыжка и махнул дубиной. Но тело Клауса уже летело в противоположную сторону. Его дубина скользяще зацепила грудь противника и выскользнула из ладони. Претендент обнажил зубы в торжествующей улыбке. Его оружие мелькнуло в воздухе и обрушилось на подставленный щит. Клаус выкинул вперед кулак и попал в нос близнеца. Тот пошатнулся и ударил Клауса в живот. Скривясь от боли, мясник ухватил край кожаной пластины и изо всех сил рванул ее на себя. Латы затрещали. В пылу схватки соперники оказались на краю платформы. От рывка близнец развернулся, и нога его ступила в пустоту. Его щит зацепился за щит Клауса и потянул за собой. Мясник отпустил пластину, но оба соперника уже летели вниз.
Толпа взревела. Гогенфауер возбужденно вскочил со стула.
– Они вылетели оба, оба! Но мясник упал сверху. Кто победил?
– Никто, – успокоил его магистр. – Пока никто. Смотри.
Свидетели сторон сошлись в центре площадки. Второй близнец не хотел повторять ошибок брата. Он кружил вокруг Иоганна, прицеливался, наносил удар, тут же отскакивал, налетал вновь. Правда, урона сопернику такая тактика не приносила. Иоганн легко уклонялся от брошенных в пустоту ударов или принимал их точно выверенным движением щита так, что они лишь скользили по деревянной поверхности.
