Магазины в их классическом понимании тогда доживали свои последние дни. Обществу абсолютной Свободы они уже были не нужны. Дроны и беспилотники все что угодно доставляли на дом.
Оставшиеся в немногочисленном количестве магазины были романтичной данью традиции и выполняли ту же функцию, что рестораны и зоны отдыха – людям надо же куда-то иногда и выходить… Идешь вдоль красивых полочек, сканируешь при помощи биочасов этикетки понравившихся товаров, а потом служба доставки привозит их тебе домой. Ну или куда тебе надо.
В зоне Е все было по-другому. Доставки товаров на дом здесь не было вообще. Про холодильник с мозгом никто и не слыхивал.
Серега сводил меня в магазин – показать место, где мне предстояло трудиться. Грязное помещение, больше напоминающее склад. Продается все подряд: продукты, одежда, ходовые лекарства и даже бензин в канистрах. Ассортимент крайне скудный: хлеб и шоколад, мясные заменители, молочные суррогаты, химические полуфабрикаты (в основном, лапша с биодобавками). Люди разбирали товар, сканировали этикетки и уносили еду домой. Сканирование автоматически списывало деньги со счета. Продавец был не нужен, эта профессия давно умерла даже для зоны Е.
Контролер тоже по большому счету был не очень-то нужен. Только для того, чтобы дважды в неделю принимать товар, раскладывать его на уровне глаз и приглядывать за порядком: вдруг что-то упало с полки, например.
Если покупатель что-то украдет – унесет товар домой, не сосканировав штрихкод при помощи биочасов – Система это тут же зафиксирует. Несчастный двубалльник лишится целого балла и быстро окажется на больничной койке, а потом в печи крематория.
Система, как я теперь понимала, умела и воскрешать, и убивать. Второе слово употреблять по отношению к Системе, конечно, было нельзя.
Понижение баллов с двух до одного не было убийством. Это было реализацией высшего принципа справедливости. Двубалльники, все до единого, и так были больны какими-то хроническими болезнями, просто корпорация «Телемедицина» через биочасы поддерживала их в относительно стабильном состоянии. Чтобы они дожили лет до сорока пяти хотя бы. Ну а уж если человек в таком положении сознательно шел на преступление, попирая святые принципы Доверия и Открытости… Что ж, это был его свободный выбор. Он свободно отказывался от своего места в Системе. Система уважала его выбор. И отправляла в крематорий.
Поэтому преступность в Обществе абсолютной Свободы отсутствовала полностью.
Мое выздоровление – повышение баллов с одного до двух – было случаем из ряда вон выходящим, крайне редким. «Скребать какое чудо», – прокомментировал мою историю Серега.
Хотя старожил зоны Е, Серегин сосед по мужскому сектору, жилистый и прокуренный насквозь дядя Виктор говорил, что видел такие случаи, да еще и массовые, своими глазами. Давно это было, лет десять назад. У них в зоне Е тогда случился сильный пожар, полыхнул склад с горючим. Погибло много народу, и стало очень не хватать рабочих рук.
– И тогда, – рассказывал дядя Виктор, раскуривая одну сигарету от другой, – в медицинском блоке они каааааак начали выздоравливать. Повыскакивали из коек один за другим, как грибы после дождичка в четверг.
(Грибов дядя Витя не видел отродясь и этимологию выражения про четверг, как выражался Серега, «не вкуривал», но говорить красиво очень любил.)
– Выздоровело аккурат столько, сколько нам тогда не хватало, и все мужики. Сейчас просто Системе, видать, в нашем районе лишняя бабенка понадобилась…
Тут начинались споры, дядю Виктора многие держали за заговорщика и «придумщика», но слушать его было интересно, и мне казалось, что во многом он прав.
Моя работа была не тяжелой, но тупой и скучной. С восьми утра до пяти вечера пять дней в неделю мне надо было сидеть на высоком стуле контролера в автомаркете медицинского сектора зоны Е и следить за порядком. Копаться в Универсуме в биочасах было нельзя – камеры видеонаблюдения зорко следили за моим поведением на посту.
Время от времени кто-то из покупателей неловко поворачивался и что-то ронял. Как правило, люди пугались и поднимали товар сами. Иногда они не замечали, что что-то упало, и тогда я слезала со своего насеста, шла и поднимала упавшее. А потом мне это надоело, и я стала делать, как все нормальные контролеры:
– Эй ты, глаза на жопе! Подними и на место положь!
Моя мама упала бы в обморок, если бы это услышала. Но о маме я старалась не думать.
Иногда упавшее разбивалось, разливалось или раскалывалось. Тогда я фиксировала данный факт при помощи камеры биочасов и сохраняла фотографии или видео на магазинном сервере. После чего крупные осколки собирала руками, а оставшееся убирал робот-пылесос.
У меня была начальница Алиса, неплохая в целом, вечно испуганная тетка, она курировала работу десяти магазинов, в том числе и моего. В конце смены я должна была входить в Универсум, заполнять разные формуляры и писать Алисе отчеты относительно того, как прошел мой день.
Мне было не очень понятно, зачем это делать. Ежедневные отчеты и так автоматически генерировал магазинный сервер и аккуратно присылал их Алисе каждый вечер параллельно со мной. Возможно, Система при помощи этих отчетов просто проверяла мой «фильтр правды»?
Поскольку скучно мне было до такой степени, что аж выть хотелось, я однажды прислала Алисе отчет в стихотворной форме, где содержались, в том числе, такие строки:
…Двое водителей взяли винца,
Видимо, чтобы забыть слегонца
Горькую долю и впасть в забытье
Грязной постели на дне зоны Е.
Это я так заполнила нижнюю часть формы, где нужно было ответить на вопросы: «Какой товар был куплен последним в вашу смену?». «Укажите количество». «Укажите покупателя». «Укажите, предположительно, цель покупки: голод, жажда, иное».
Мне понравилось, как я ответила на вопросы – по крайней мере, оригинально, да и стиль зоны Е, по-моему, был выдержан. Но Алиса так не считала. Она прибежала в магазин, перепуганная до смерти:
– Ларочка, что происходит?
Биочасы показывали, что я трезвая, температуры у меня нет, происшествий сегодня никаких не было. Объяснить Алисе свой поступок я не смогла. Я ждала последствий, но Система почему-то на этот раз и ухом не повела.
По вечерам пятницы мы собирались у Сереги и дяди Вити. Приходили соседи по блоку. Кто-то приносил искусственное вино и синтетический сыр. Кто-то доставал контрабандный товар – свежие овощи, колбасу, а иногда даже фрукты.
В зоне Е, оказывается, существовал черный рынок, на котором можно было из-под полы купить товары повыше классом. Водители, которые работали у нас вахтенным методом, а сами жили в зоне D, иногда привозили овощи и фрукты. Из зоны С (шесть-восемь баллов) к нам время от времени присылали на стажировку молодых врачей, у которых при определенной сноровке можно было перехватить рыбу или даже мясо. Мясо было пределом мечтаний, мы его видели редко.
