Браслет сжимался. Мне было больно. Женщина в белом замолчала и внимательно смотрела на меня. Я ощутил укол в запястье – сейчас почему-то очень болезненный – и едва не вскрикнула. Браслет продолжал сжиматься. Освещение в палате померкло, потолок засветился яркими символами, которые соединились в круги и начали вращаться как калейдоскоп.
– Я же прекрасно знаю, что вами движет, – заговорила она снова, – что поддерживает в вас жизнь и позволяет оставаться на плаву. У вас мания избранности. Вы верите в свою «особенность», исключительность. Верите, что раз вы дочь одного из бывших главных программистов Системы, значит, сможете однажды найти брешь в ее обороне. В смерти родителей, в собственных несчастьях вы вините Систему, эта идея у вас в подсознании соединена с идеей собственной избранности.
Браслет вдруг стал очень горячим. Я вскрикнула и накрыла его левой рукой – но снаружи он оставался комнатной температуры, хотя изнутри руку жгло.
– Лара, вы верите, что сможете однажды разрушить Систему. И это придает вам силы, а вашей жизни – смысл. Извините, но я вас разочарую. Систему разрушить невозможно. Как невозможно разрушить электричество. Или радиоволны. Или сеть Интернет. Или любое другое фундаментальное достижение человеческой цивилизации. Ни вам, ни кому бы то ни было иному.
Я вдруг обнаружила, что стою на сцене в лучах софитов – абсолютно голая. Темнота зрительного зала, отгороженная от сцены тремя слоями бронированного стекла, внимательно рассматривала меня. Каждый миллиметр и каждый волосок на моем теле. Каждый фрагмент сознания и подсознания. Темнота видела ясно все мои воспоминания. Страдания и слезы. Радости и надежды.
Я не знала об этой темноте ничего, а она знала обо мне все. Знала, что я страшно тоскую по рукам матери, обнимавшим меня когда-то. По голосу отца, который звал меня завтракать по утрам. По взъерошенным от ветра волосам Тима и по тому дню на открытой веранде биоресторана, когда он впервые назвал меня женой, я верила, что это навсегда, а слово «предательство» я видела только в электронных книгах, читать которые давно уже не модно…
Темнота знала, что я слабая. И не винила меня за это. Она очень хорошо все понимала. Она знала, как тяжело жить, и принимала причины моих поступков.
И вдруг я поняла, что темнота – это свет. Она только кажется иссиня-черной, а на самом деле переполнена изнутри сиянием. Так нужно для маскировки, чтобы ее не разрушили враги. Темнота – это истинное добро и полноценное счастье. И не надо от нее отгораживаться! И вовсе не стыдно стоять на сцене голой! И хорошо, что темнота видит меня насквозь, – только так она может меня защитить. И я ощутила такую горячую любовь и благодарность, что опустилась на колени и начала целовать сцену, на которую меня поставила сама Темнота…
– Видите, Лара, мы можем и так.
Я очнулась. Тетка в белом сидела в кресле все в той же позе, а я ползала у ее ног и, кажется, только что целовала пол. При этом я была в одном нижнем белье – пижама валялась на полу, я, видимо, содрала ее с себя в этом горячечном бреду. Мое лицо залила краска. Я ощутила новый укол в запястье, браслет моментально ослабил хватку и перестал быть раскаленным. Потолок погас. Все снова стало как обычно. Мне было очень стыдно. Я схватила пижаму и залезла с ногами на кровать, стараясь не смотреть посетительнице в лицо.
– Мы могли бы подвергнуть ваше подсознание корректировке, привить вам лояльность и даже любовь к Системе – но это противоречило бы базовым принципам Конституции. Нам важен ваш свободный выбор. И я хочу, чтоб вы его сделали.
– Оставаться здесь у вас овощем для экспериментов до конца дней или пойти служить Системе?
– Если вы предпочитаете такие выражения – да.
– Зачем я вам нужна?
– Я отвечу опять же откровенно, как и обещала в начале беседы. Вот профиль интересующих нас параметров.
Белая тетка щелкнула по экрану своих биочасов. На потолке появилась таблица.
– Смотрите. Резистентность (устойчивость) к Системе у вас феноменально повышена – восемьдесят процентов. Для сравнения, в среднем у населения эта цифра составляет от одного до пятнадцати процентов, что и принято считать за норму. К нам берут тех, у кого резистентность превышает пятьдесят. У вас просто уникальный титр, я такого еще не видела. Но нас интересует не это.
Она включила следующий слайд.
– Порог критичности мышления также повышен – двадцать, при средних пять-десять. Но опять-таки нас интересует не он… Вот, нашла.
Она включила два титра. Фактор F = 1. Фактор Ch = 10.
– Вот что интересно.
Женщина в белом подняла указательный палец, на котором светился разноцветный дорогущий бионоготь, и очертила им в воздухе два овала, немедленно прилипших к титрам на потолке.
– У вас выявился фактор F, или «фема», как мы это называем, – «прямое знание». То есть вы обладаете неалгоритмизируемой способностью отличать истинные утверждения от ложных. Как с использованием дополнительной информации, так и без нее, и даже в условиях информационного вакуума.
Я недоуменно смотрела на потолок.
– И второе, фактор СиЭйч. От английского change – перемены. Вы способны менять, меняться и действовать вне зоны комфорта большую часть жизни – без особого ущерба для здоровья. Стресс является для вас не разрушающим, а мобилизующим фактором. Вы адреналиновый наркоман и жить спокойно не способны. Ценное для нас качество.
– И что?
– Лара, речь идет о том, вернуть ли вас в Систему или…
– Или?
Женщина в белом указала глазами на браслет биоблока.
– Или не возвращать.
– Что конкретно вы мне предлагаете?
– Мы предлагаем вам послужить на благо обществу. Использовать ваши уникальные способности для того, чтобы выявлять врагов Системы – таких же, как вы, – и привлекать их на нашу сторону. Я уверена, что со временем вы осознаете, что Система – это благо, и работа начнет вам нравиться. Вы получите огромные возможности, свободное перемещение по зонам, много баллов и даже некоторую независимость от общих правил Системы. И, если будете делать все правильно, со временем может пойти речь о вашем доступе к программам по продлению жизни.
– Альтернатива – овощ и смерть?
– Вы все правильно понимаете.
– Могу я хотя бы узнать, где меня вынуждают работать?
– Рекомендую сменить тон. Вас приглашают работать с управлением Z Генеральной службы Системной безопасности.
Оп-па.
– Что именно нужно делать и какие задания выполнять? Как это все будет выглядеть вообще?
– Я правильно понимаю, что вы согласны?
– Да.
– Распишитесь.
Потолок вспыхнул и показал мне прямоугольное окошко для диджитал-подписи. Тремя взмахами я расписалась.
