– Ну, – сказала Кхонг, – это же общеизвестно. Раньше это называлось «хакеры». Профессиональные программисты, достаточно глупые для того, чтобы встать на путь абстрактной преступности, и достаточно умные, чтобы какое-то время не попадаться.
– Мисс Кхонг, – сказал Вебер, широко улыбаясь, – вы настолько умная и очаровательная женщина, что я всегда заранее согласен со всем, что вы говорите. Но тут я позволю себе заявить, что вы высказались слишком общо и неконкретно. Я спросил, кто такие черные программисты? Ну вот, например.
Вебер включил на центральном сегменте Овального стола видеотрансляцию с улицы. Заседание проходило в Вашингтоне, мимо здания, где мы сидели, шли прохожие.
– Сейчас, – сказал Вебер, быстро перемещая красный квадратик Face ID с одного лица на другое, – поищем тут программистов и попробуем провести цифровую дифференциацию, кто черный, кто белый, кто серо-буро-малиновый, как говорили в моем далеком детстве… Ну вот, пожалуйста.
Программа распознавания лиц вывела на стол фото и Единый идентификационный код какого-то прохожего. Белобрысый, худой, на правой щеке царапина.
– Мартин Стаут, тридцать три года, тринадцать баллов, программист, работает в Корпорации Системного транспорта, – прочитал Вебер громко (а я вдруг вспомнила Тима; они с этим Мартином были чем-то похожи). – Он может быть, как вы это называете, «черным»?
– Ну допустим, может, – не выдержала Индира Бхупада, – дальше-то что?
– Не может! – прогремел Вебер. – Дорогая Индира, в том-то и дело, что не может! Обычный тринадцатибалльный программист, работающий в транспорте и гуляющий по центру Вашинтона, даже очень умный и глупый одновременно, как тонко пошутила госпожа Кхонг, – не может быть так называемым черным нулевиком! Мартин Стаут или соответствующий его уровню человек не мог провести операцию по обнулению Махатмы Дзонга. Ни в одиночку, ни в группе из десяти себе подобных. Ни при каких обстоятельствах. Это я вам официально заявляю от имени организации, которую здесь представляю.
– Ну а кто мог-то? Провести такую операцию? – спросил Мвагу грубо. – Если ее вообще проводили. Словоблудие какое-то, ближе к делу нельзя? Кто они, если они существуют?
– Вот! – возгласил Вебер, подняв палец и пропуская мимо ушей оскорбительный тон Мвагу. – Важнейший вопрос: кто они?
Фото Стаута пропало со стола, Вебер встал и, заложив руки за спину, пошел вдоль залы. Все семь Координаторов молча смотрели на него и ждали, что он скажет дальше. Сквозь всю толщу неприязни, которую я испытывала к Веберу, я вдруг почувствовала восхищение. Он не боялся Координаторов. Он ими манипулировал. По крайней мере в данный момент.
– Так называемые «черные программисты» существуют, – сказал Вебер спокойно. – И это не обычные люди. Они не просто обладают знаниями и ремесленными навыками. У них есть прямой доступ к новейшим технологиям класса А-плюс. К технологиям двойного назначения. И… – он как будто на секунду замялся, – к персональным данным представителей элиты.
– Н-да? – спросил вдруг Дэвид Джонсон, поднял глаза и посмотрел на Вебера в упор.
– Да, мистер Джонсон, – ответил Вебер, не отводя глаз, – вы все поняли правильно.
– Сопротивление, мать его, – сказала Кхонг, постукивая пальцами по крышке стола, на каждом ее биоби-ногте при этом подпрыгивала голограмма. Издалека казалось, что над пальцами Пик пляшет радуга.
– Заметьте, – улыбнулся Вебер, – не я первый употребил это слово. Но если хотите, да, Сопротивление пытается наносить удары по Системе. То есть по нам с вами.
– И что же всемогущая ГССБ? – протянул Мвагу Тамогу, широко осклабясь. – Ничего не может с этим сделать?
– Всемогущая ГССБ, – ответил Вебер подчеркнуто спокойным тоном, – может быть одной из платформ, на которой Сопротивление гнездится.
– Ха!.. Вот так заявление, – засмеялся африканец, – это вы сами про себя так?..
– Да, господин Тамогу, – заговорил Вебер жестко. – Более или менее свободными в Обществе абсолютной Свободы являемся только мы, штатные сотрудники ГССБ. У нас исключительные полномочия. Мы можем сами себе выставлять рейтинги. Мы можем повышать баллы, понижать их, а можем вообще обнулить человека – при наличии соответствующего ордера. Мы влияем на то, что люди думают. И через биоби – на то, что они делают. А наш технический отдел имеет доступ к центральным серверам Системы. Поэтому да, уважаемый Мвагу, Генеральная служба Системной безопасности, к сожалению, может быть одной из платформ, на которой растет Сопротивление. А второй из таких платформ можете быть вы, Мвагу. И все ваше окружение – высшее чиновничество.
Мвагу отвел взгляд от Вебера и усмехнулся. Он явно хотел ответить, но сдержался.
– Ну тогда уж… – через паузу неуверенно сказала Кхонг, – если мы рассуждаем, где искать эту заразу… Третьей платформой должны быть… – она посмотрела на Филиппа и запнулась.
– Ну что ты, девочка моя, – весело ответил Координатор смерти, – конечно же, ты ошибаешься. Даже и не думай подозревать Тео и его семью. – Он погрозил Пик пальцем. – Вся Система создана для того, чтобы Тео хорошо себя чувствовал и долго жил, – в этом месте Филипп препохабно ухмыльнулся и осенил себя Свободным знамением, копируя знакомый жест Системников.
Не будь Пик Ван Кхонг такой смуглой, она бы покраснела.
– Ладно.
Дэвид Джонсон хлопнул ладонью по Овальному столу:
– Я лично доложу Тео о результатах нашего совещания. Господин Вебер, вы приложите все усилия для того, чтобы найти так называемое Сопротивление, или черных нулевиков, или как их там вы предпочитаете называть. Такие случаи, как с Махатмой, повторяться не должны. Вы меня слышите?
У меня не было впечатления, что Джонсон имеет право отдавать Веберу такие приказы. По лицу Вебера я поняла, что он считает так же, но виду не подаст.
– Да, мистер Джонсон, – ответил он, помедлив ровно на секунду дольше, чем требовала ситуация.
На этом совещание и закончилось. Я уехала из Вашингтона, охваченная самыми противоречивыми чувствами. Мне очень хотелось при первой же встрече с Кимом написать ему записку: «ТО, ЧТО ТЫ ИЩЕШЬ, – СУЩЕСТВУЕТ», – но я понимала, что это убьет нас обоих.
…Не надо, не надо обо всем этом вспоминать сейчас! Во что бы то ни стало необходимо выспаться перед завтра… Всего четыре часа полета осталось.
Поняв, что заснуть естественным путем не получится, я зашла в Универсум и попросила помощи. «Телемед» удовлетворенно заикнулся было про йога-комплекс, но потом смилостивился и предложил мне на выбор психомузыкальную колыбельную или банальное снотворное. Я выбрала второе. Не люблю эти их программы, воздействующие на подсознание, скребь их знает, что туда подмешивают…
Покалываний многочисленных иголочек в запястье я не ощущала уже давно, мои новые биочасы были скоммутированы с биофизикой напрямую, лекарство мгновенно поступило в кровь. Теперь нужно было, строго в соответствии с рекомендациями «Телемеда», начать расслаблять пальцы ног, потом ступни, щиколотки, икры, голени, колени… Рекомендовалось также представить себе огромный светящийся шар, который медленно катится по твоему телу – от пальцев ног вверх. Думать о шаре, последовательно расслаблять части тела и не пропускать в сознание ни одной посторонней мысли.
