«А вдруг дошла? – не унималась Клара. – Только секретно все пока. Живые эмодзи они же разработали и выводят на рынок…»
«Да ну, то эмодзи, а то память…»
«Так, – подогнал всех Ник, – хватит балаболить, надо что-то решать. Завтра Вебер поедет к Тео, и это плохо закончится. Нам-то что делать?»
Мы все помолчали.
«А что тут сделаешь? – философски написал Граммофон. – Ничего не сделаешь. Я вам еще тогда писал, что поэкспериментируют на нас, и в печку…»
«Ну уж нет, я в печку не хочу. Подождите, включу видео, надоело писать…»
Ник включил видеоканал.
– После того, как его обнулят, наше положение не будет стоить и полкрипта. Структура, где мы трудимся, закрытая. Никого, кроме Вебера и парочки фьючерсов, мы тут не знаем. Нас как таковых в Системе вообще не существует. Они могут сделать с нами все что угодно. Нам нужен козырь. Чтобы мы пригодились Тео или кому-то еще после того, как драгоценного шефа отправят в утиль…
– Какой козырь? – спросила Клара. – Единственный козырь, который примет Тео, – голова предателя. Она у тебя есть?
– Нет. У меня есть идея.
Ник предложил написать на Вебера донос. В «Своде Системных прав и законов» было такое положение: если рейтинг начальника обваливался, Система запрашивала все сигналы от подчиненных. И если находила заранее отправленный донос, поднимала баллы тому, кто его написал.
– Скребь знает, как оно в нашем случае сработает, – продолжал Ник. – ГССБ – не обычная контора, и наши рейтинги от Системы вроде как не особо и зависят. Но хуже точно не будет, а может, будет лучше. Грех не попытаться, зная, что его завтра обнулят. А от нас уже – оп-па – и коллективное донесение лежит. Может, нас вернут в нормальную жизнь, переведут на легальное положение, дадут обычный рейтинг и оставят в покое?
– А что напишем-то? – спросила я.
– Ну как… Плохо искал Сопротивление… Не, не так! Втайне сочувствовал!.. Да ну, Ларчик, не найдем что написать, что ли? Тут каждый втайне сочувствует чему-либо запрещенному… Анализ накидаем какой-нибудь его речи. Вокабуляр, то се. Он же грубый, материала много…
– А если он выплывет? – спросила Клара. – Он же нас всех тогда…
– Ничего он не выплывет, – сказал Ник. – А если и выплывет, то про нас не узнает. Мы завяжем донесение на событие и на имя. На обнуление Вебера и на имя Мвагу.
Граммофон одобрительно крякнул.
– Голова варит у тебя, Никитос.
В «Своде Системных прав» Ник действительно разобрался хорошо. Донос можно было сохранить в облачном сервисе, завязав на событие и имя. Это работало как два ключа от ячейки с наличностью в старину. Вскрыть сообщение мог только определенный человек и только по наступлении указанного отправителем события. Так оформлялось наследство, например: событие – смерть родителя, имя – имя ребенка. Но так же можно было оформить что угодно.
– Жопы нам реально пора прикрывать… – размышлял Граммофон вслух. – Тот, на чье имя завяжемся, может, нас потом и подберет… И лучше Мвагу тут, пожалуй, и не найдешь, они ж с нашим как кошка с собакой… Давайте писать, я за. И поторапливайтесь, у нас только эта ночь и осталась.
– Да, – сказала Клара. – Погнали. Давайте сейчас и напишем.
– Ларчик, чего молчишь? – спросил Ник. – Что писать-то? Ты ж его лучше всех нас знаешь… Приближенная, кхе-кхе…
– Ничего не писать, – ответила я резко. – Дурацкая твоя идея. Я не буду участвовать и вам не советую. Во-первых, это подло…
– Что?!
– Что слышал.
Они удивленно замолчали.
– Ой-ей-ей… – сказал Ник, улыбаясь одними губами. – Правдорубка наша… Ты на его сторону давно ли перешла?
– Я не на его стороне…
– Ой ли?.. А что, я понимаю, – продолжал он. – Апартаменты в А-плюсе, баллов сколько хочешь, Тео, доступ к телу… Красота. Тут и о покойной мамаше забыть можно.
Кровь бросилась мне в голову.
– Только вот что, подружка, – добавил Ник, – ты уж определись: с ним ты или с нами…
– Да не с ним и не с вами! – заорала я. – Нам надо найти штаб Сопротивления! Нам самим позарез это надо!..
– Зачем? – не понял Граммофон.
– Ух, – неискренне засмеялся Ник, – это ты говори за себя. Я вот не трудоголик.
– Какое Сопротивление? – спросила Клара. – Ларчик, при всем уважении, ты в это веришь? Сними розовые очки. Никто не ищет Сопротивление. Его, скорее всего, и не существует как такового… Просто дурацкое стечение обстоятельств, ситуация для Вебера сложилась патовая. Ну вышло так, не повезло ему. Попался Тео под горячую руку. Но нам-то зачем греметь вместе с Вебером? Он нам кто?
– Они правильно говорят, – подключился Граммофон, – надо использовать шанс. Мвагу Вебера ненавидит. Завтра Вебер понесет головы Мвагу и его дочери Тео – больше-то нести некого, – только не выйдет ничего, как мы понимаем. Но об этой попытке Мвагу узнает. А мы его как бы предупредим заранее… И не будет у Координатора Мвагу Тамогу друзей лучше нас. А, Лар? Будешь королевой всех свалок планеты, карьеру хоть наконец сделаешь!
– Зачем мы ее уговариваем, – сказал Ник. – Давай решай, с ним ты или с нами…
– Дальше-то что?! – я сделала последнюю попытку их убедить. – Ну переберетесь вы от Вебера к Мвагу, что это принципиально для вас изменит?!
– А ты что предлагаешь, умная какая?
– Искать Сопротивление…
Ник с Граммофоном почти одновременно покрутили пальцем у виска, Клара смотрела на меня с жалостью.
Я показала им всем средний палец и отключилась. А потом сидела и смотрела, как они удаляются из моих друзей в Универсуме. Я даже загадала: «Если Клара удалится последней – все будет хорошо». Так и вышло. Первым удалился, конечно, Ник, вторым Граммофон. Меланьи в моих друзьях не было уже сутки… Вебер оставался последней нитью, связывавшей меня со смыслом. Ну и Ким с Субботой, конечно, но они, сдается мне, находились еще дальше от моей цели, чем Вебер…
Ах да, как он там, интересно.
Я зашла в его профиль и полазила там какое-то время. У Вебера я была во внутреннем круге друзей, мне было доступно гораздо больше информации, чем посетителям публичного профиля. Но и на моем уровне новостей особо не было. Всего одна новая фотография, опубликованная вчера. Великолепный Макс в обнимку с тремя эффектными блондинками-близняшками на благотворительном вечере семьи Мор-Ганн. Где-то я их видела… Актрисы, что ли? Или ведущие Икс-Ви? На фотографии Вебер смеялся, ему очень шел ярко-синий смокинг, он выглядел на миллиард криптов, и никто в целом свете не заподозрил бы и на секунду, что блистательный Макс сейчас изо всех сил цепляется за жизнь…
Я разглядывала профиль Вебера, и что-то меня раздражало. Сначала я не могла понять, что именно, потом дошло. Мигала, привлекая внимание, иконка «Телемеда». И было, почему. Пульс вел себя странно. 110. 117. 122. 138. 121. 130. Я проверила местоположение – он был у себя. Гантели, что ли, тягает? Ночью?
