Он бегал в яме по кругу, прыгал и скакал, пытаясь отогнать мысли об одиночестве. А бывало, что и просто лежал, и у него не было сил сделать и пару шагов. Ему казалось, что это вечное проклятие, особый, уготованный ему ад, куда попадали грешники, отрекшиеся от Бога. Он вспоминал слова Шелли: «Бога нет», и верил, что попал сюда просто потому, что не возразил тогда своему другу.
Но вот настал день, когда к яме подошло много солдат, которые спустили вниз лестницу и жестом приказали Никколо ухватиться за нее. Его подняли наверх и вновь повели по коридору. Юноша с изумлением обнаружил, что сейчас может нормально идти и даже высоко держать голову. Его завели в какую-то пещеру и раздели. Увидев ведра с водой, Никколо понял, что последует дальше, и не стал сопротивляться.
Двое солдат, взяв ведро, медленно облили юношу прохладной водой. Его зазнобило, но ощущение было неописуемым. Вода смывала не только грязь этих недель с его кожи, но каким-то образом и страх с его души. Вытершись, Никколо надел тонкие, но зато чистые штаны и рубашку. Сейчас он уже не чувствовал себя обреченным на вечные муки призраком и вновь стал графом Вивиани. Все органы чувств работали лучше, чем раньше, зрение стало острее, он слышал тихие шаги в отдалении и обонял страх своих надсмотрщиков.
Юноша пригладил отросшие волосы и провел пальцами по лицу. Щеки и подбородок покрывала густая борода; сейчас он, наверное, похож на местных жителей.
Солдаты вывели его из купальни, и впереди опять потянулись слабо освещенные коридоры. Вид у надсмотрщиков был жутковатый — они молчали, а их лица выражали такую напряженность, что Никколо не мог понять, в чем дело.
Горы Пинд, 1821 год
Девушка сидела на вершине холма. Стояли холода, а она была одета лишь в жалкие лохмотья — что-то из одежды она нашла, что-то украла, но от холода это не спасало. Когда опустится ночь, будет еще холоднее, но тогда она снимет одежду и примет форму, в которой весенние заморозки ее не испугают.
Но пока что она оставалась человеком. Так было легче наблюдать за лагерем издалека. Форт был построен на склоне горы — внутри находился вход в шахту, и четвертой стеной крепости служила скала. Здания в форте были маленькими и безобразными, во дворе валялись горы выкопанной земли и шлака. Время от времени ворота открывались и рабы выносили наружу мусор, сбрасывая его вниз в долину. В такие дни девушка пыталась пробраться в крепость, но стражники были внимательны, и сама шахта вызывала у нее страх.
Из трубы одного из зданий все время шел дым — там трудились рабы. Были здесь и обычные рабочие, присматривавшие за пленниками. Девушка слабо представляла себе, как руду превращают в металл, но она знала, что горную породу нужно переплавлять и очищать. Рядом с плавильней стоял небольшой домик без окон, перед которым всегда дежурили солдаты. «Серебро, — она сплюнула. — Эти ублюдки заточили Гристо в серебряной шахте». Очевидно, они заметили, как трудно удержать такого, как он, в другом месте. Умны, ничего не скажешь.
Ее внимание привлекло какое-то движение в долине. К форту ехали повозки — несколько обычных телег и две крытые, запряженные волами. Рядом с ними устало шагали солдаты. Для погрузки металла обычно подводили плоские повозки, поэтому девушка стала внимательно присматриваться, чтобы понять, кто же решил наведаться в форт. На ветру трепетало два вымпела. Эти символы были ей знакомы. Всякий раз, когда он приезжал сюда, девушка слышала крики Гристо. Скрипнув зубами, она сжала кулаки. На мгновение девушка даже подумала, не побежать ли вниз, чтобы устроить засаду между двумя скалами на дороге к форту — она могла залечь там, а потом выскочить и убить их всех.
Но девушка осталась на месте. Здесь было слишком много солдат, и если они ждут ее нападения, то будут стрелять серебром. Тогда ее ранят или даже убьют, а Гристо останется один. В заточении на долгие годы.
Она беспомощно смотрела, как небольшой караван подъехал к воротам. Однажды они допустят роковую ошибку, однажды это произойдет. И тогда она будет рядом, она освободит Гристо и отомстит его мучителям.
При мысли о том, что произойдет сегодня ночью, девушки растеряла всю свою ярость. Ее охватило бессилие. «Сколько я уже жду? Четыре года? Пять?» Но другого выхода не было. Она не могла уйти, не могла оставить Гристо одного. Нужно было ждать.
Горы Пинд, 1821 год
Дойдя до входа в комнату, часть солдат осталась снаружи, другие же завели Никколо внутрь. Искусственная пещера была небольшой — в квадратной комнате стоял лишь один стол и стул, на котором расположился роскошно одетый мужчина. Незнакомец просматривал какие-то документы, но, когда Никколо вошел, он поднял голову. Кроме него здесь был еще какой-то полуобнаженный человек, стоящий на коленях. Длинные сальные волосы прикрывали его лицо, кожа покрылась коркой грязи, но юноша заметил множество страшных толстых шрамов, спускавшихся с его плеч по груди и спине и скрывавшихся за ремнем штанов. Мужчина оставался совершенно неподвижным. Слева и справа от него стояли двое солдат.
— Вы неплохо выдержали последние недели, синьор Вивиани, — сидевший за столом говорил на итальянском с едва заметным акцентом.
Его борода была тщательно уложена и промаслена, ухоженные пальцы поблескивали кольцами. Одежда немного напоминала военную форму, но выглядела очень богато, а на голове была шапка, напомнившая Никколо головной убор Али-паши. «Давно это было, только вот когда?»
— Я Утман-бей, — продолжил он, когда Никколо не ответил. — Я приехал сюда, чтобы выяснить, в каком состоянии вы находитесь.
Никколо горько рассмеялся.
— Это не смешно, — заявил бей и махнул рукой.
Один из солдат ударил Никколо тонкой палкой под колено. Штаны немного смягчили удар, но боль все равно была ужасна, и у юноши подогнулись колени. После второго удара он повалился на пол.
— Так-то лучше. Дайте-ка я на вас посмотрю. Мне сообщили, что вы не обычный человек. Это правда?
— Я гражданин герцогства Тоскана. Меня удерживают здесь против моей воли!
Стоявший на коленях мужчина со шрамами на теле посмотрел на Никколо. За грязными прядями волос блестели его глаза, и юноше даже показалось, что на его губах заиграла улыбка.
— Здесь вы пленник. Вернее, раб. Считается, что вы пропали без вести во время осады Иоаннины. Ходят слухи, что турки напали на вас и казнили как шпиона, хотя, конечно, никто этого не признает. Могу предположить, что ваша семья уже оплакивает вас как погибшего.
— Как вы забрали меня из крепости?
— Синьор Вивиани, здесь я задаю вопросы. Итак, спрашиваю снова: вы обычный человек?
— На этот вопрос я уже ответил.
Бей разочарованно покачал головой.
На этот раз удар пришелся по затылку, оставив на коже раскаленную полоску боли. Никколо резко втянул носом воздух, пытаясь сдержать крик, уже зарождавшийся в горле.
— Отвечайте, и все последующее доставит вам намного меньше боли.
