– Понял.
– А теперь объясни, куда я-то попал? Когда наши прилетали сюда в последний раз, никаких «разумников» не видели. Бродили тут какие-то гамадрилы. Была, правда, в Африке выездная генетическая лаборатория этих засранцев с Андуара. Но мы с ними не разговариваем…
– Видите ли, эволюция за время вашего отсутствия значительно продвинулась… – с внутренней гордостью сообщил Кокотов.
– Вы ещё верите в эволюцию? Наивные!
– Откуда же тогда берутся новые формы? Человек, например…
– Выдумываются.
– Кем?
– Старыми формами.
– А старые формы?
– Восстанавливаются.
– Кем?
– Новыми формами.
– Да? Странно… А вот скажите, я слышал, что разум есть не что иное, как смертоносный вирус вроде СПИДа, которым одна галактика в момент астрального соития заражает другую.
– Возможно. Не знаю, – подумав, ответил «богомол». – Половая жизнь Вселенной ещё плохо изучена. А тут у вас не бордель?
– Почему бордель?
– Ну вопросы интересные задаёте. Голых женщин ищете.
– Нет, тут «Ипокренино» – Дом ветеранов культуры, – с достоинством объяснил Кокотов.
– Даже так? В самом деле, продвинулись… И кто же здесь живёт?
– Поэты, актёры, художники, архитекторы, композиторы, чекисты…
– Не может быть! Ты тоже ветеран?
– Нет. Я писатель и сюда приехал сочинять сценарий с режиссёром Жарыниным.
– Надо же! – От восторга пришелец сложил лапки и молитвенно прижал к груди. – Знаешь, я тоже в юности мечтал стать режиссёром. Но пробиться совершенно невозможно…
– Почему?
– По кочану! Чудовищная семейственность. Мафия!
– И у нас тоже! – обрадовался такому межгалактическому совпадению писатель. – Михалковы, Кончаловские, Германы, Тодоровские, Чухраи, Бондарчуки, Лунгины… Отцы, сыновья, внуки. Страшное дело!
– Как?! Всего-навсего три поколения?! И вы ещё жалуетесь! – вскрикнул «богомол», от удивления затрепетав прозрачными узорчатыми крыльями. – Счастливцы! У вас какой витальный лимит?
– Простите?
– Живёте сколько?
– Лет семьдесят, если повезёт… – вздохнул Андрей Львович.
– А мы – тысячу лет! Вообрази, двадцать поколений одной семейки колготятся одновременно. И все – режиссёры! Не пробиться! Никаких шансов. Кто меня поддержит, я ведь не голубой. Я, как видишь, зелёный и предпочитаю самок. В результате пришлось в космосе челночить. У нас астронавтика – профессия неудачников. Семью-то надо кормить! Вот и летаю туда-сюда, мусор всякий собираю. А ты почему такой грустный? Сценарий не получается?
– Нет, вроде с третьего раза получился.
– Ясно. С дамами проблемы?
– Нет, всё в порядке. У меня в настоящее время две женщины, – печально похвастался Кокотов. – Даже три.
– Не может быть!
– Да: Нинка и Наталья Павловна. Была ещё Валентина. Но это так… для разминки…
– Для разминки? Сума сойти! – заломил лапки «богомол». – У нас, понимаешь, на планете дамократия. Им всё можно – нам ничего нельзя.
– Почему?
– Потому что мы, самцы, можем один раз в год, а самки – всегда. Поэтому они всем недовольны. Слова им поперёк не скажи! Сразу начинается: «Трахнуть раз в год любой дурак может, а ты попробуй хоть одну оотеку отложить – узнаешь, что такое материнство!»
– Что отложить? – не уловил Кокотов.
– Оотека – это капсула с яйцами. А про то, чтобы для разминки, и не мечтай! Один раз налево посмотрел – строгое предупреждение. Если второй раз застукала, приставит яйцеклад вот сюда, – несчастный самец показал на свою тонкую шейку. – Это последнее предупреждение. Ну а если попадёшься в третий раз, просто откусит по закону голову…
– Как по закону?! – воскликнул Андрей Львович.
– Вот так! – «Богомол» грозно щёлкнул хитиновыми сочленениями, словно резаком. – И конец!
– А у вас случайно после спаривания самцов не съедают?
– Ну ты сказал! Это ж когда было! Раньше, конечно, съедали. Ведь мы-то можем один раз в год, а они, сучки, постоянно! В прежние времена так и было: сожрёт, гадина, и берёт себе нового мужа. Но с развитием гражданского общества съедать полового партнёра строго запретили. Вот они теперь и бесятся: посмотреть ни на кого нельзя… Но ты мне так и не ответил, почему грустишь?
– У нас хотят отобрать «Ипокренино»…
– Кто?
– Ибрагимбыков.
– Режиссёр?
– Нет, бандит.
– Это одно и то же. Так в чём же дело? Возьмите у него анализ мочи и откусите голову. По закону.
– Мочи? По закону?
– Ну конечно! У нас на планете Джи полный социальный мир и правовая тишь. А почему? Да потому, что каждый гражданин раз в месяц обязан сдавать анализы, несли в моче находят трипельфосфаты зла, то назначают испытательный срок. Если повторная проверка даёт такой же результат-виновнику просто откусывают голову. Вот так! – Пришелец снова щёлкнул хитиновым бедром о шипастую голень.
– А откуда берутся трипельфосфаты зла? – поинтересовался писодей.
– Сначала дурные мысли – потом нарушение обмена веществ. Зло ведь материально, зло – это дурная биохимия. У нас не только нельзя кому-то навредить, у нас невозможно даже подумать про это – сразу без головы останешься! Но ты такой грустный не из-за Ибрагимбыкова. Нет. Ты заболел?
– Заболел, – понурился Кокотов.
Слеза безысходности, искрясь, сорвалась сего ресниц. «Богомол» ловко поймал её кривым ногтем, полюбовался, точно драгоценным камешком, слизнул длинным чешуйчатым языком, пощёлкал челюстями, помотал треугольной головой, повращал глазами и после недолгого молчания спросил:
– Онкология?
– Да, – еле слышно ответил писатель, борясь с отчаянием.
– Третья стадия?
– Вторая…
– Третья. Но это ерунда! Нашёл из-за чего расстраиваться. Где опухоль-то?
– Здесь, – Андрей Львович осторожно приложил палец сначала к носу, а потом к правому виску.
– У врачей был?
– Был.
– Что говорят?
– Резать.
– Вот врачи – им бы только резать! Погоди… – Зелёный пришелец протянул к нему свои суставчатые лапки. – Все болезни от нарушения космических ритмов. Верни организм в нормальную колебательную систему, и он самооздоровится. Не шевелись!
«Богомол» застучал по писательской голове коготками, словно кленовыми палочками по барабану: трам-там-там-трам-там-там-трам-тарарам-там-там…
