Иногда мне в голову приходит мысль, что все идет из опыта и из того, что мне не все равно. Я мотивирован совершенством и стремлюсь делать свою работу на все сто процентов. И это имеет значение. Я многое почерпнул у Аттикуса. То, что имеет значение, делает тебя счастливым. И я понял, что делает счастливым меня, когда мы расслабляемся в конце дня и говорим: «Это лучшее, что мы могли сделать». И если вам это нравится, прекрасно. Если нет, ну что ж. Но это никогда не будет «достаточно хорошо» или «приемлемо». Это будет чертовски великолепно.
Часть 11
Брайан Тайлер
композитор
ИЗВЕСТЕН ПО ФИЛЬМАМ:
Мумия (2017), Форсаж 8 (2017), Могучие рейнджеры (2017), Гавайи 5.0 (2011–2016), Скорпион (2014–2016), Мстители: Эра Альтрона (2015), Сонная Лощина (20132015), Форсаж 7 (2015), Черепашки-ниндзя (2014), Тор 2: Царство тьмы (2013), Иллюзия обмана (2013), Железный человек 3 (2013), Форсаж 5 (2011), Неудержимые (2010), Форсаж 4 (2009), Рэмбо IV (2008), Тройной форсаж: Токийский Дрифт (2006), Константин: Повелитель тьмы (2005)
НАГРАДЫ:
Номинация на «Эмми» за лучшую музыкальную тему для вступительных титров – Сонная лощина
Номинация на «Эмми» за лучшую музыку – Последний шанс
Две номинации на BAFTA
Чем особенна для вас музыка в кино?
Моя любовь к музыке в кино уходит далеко в прошлое, во времена, которые я даже не помню. Я полюбил этот вид музыки, когда впервые увидел фильм. С тех пор, как кинематограф распространился по всему миру, оба этих явления как-то соединились и это обрело самый высокий смысл. Музыка – это одна из тех вещей, которые мы все понимаем. Если инопланетная цивилизация заявится ко мне и попросит описать, что я чувствую слыша звук, я не смогу это сделать. Я не смогу, и никто не сможет.
Каким-то образом вселенная научила наши нейроны посылать сигналы, сообщающие: «это делает тебя счастливым» или «это делает тебя грустным», или «это заставляет тебя чувствовать напряжение», или «это заставляет тебя смеяться». Каким-то образом это проходит через все культуры, все границы, сквозь время и память, так что это реально крутая штука.
Поскольку у меня плохо с языками, мне нравится идея уметь говорить на одном языке, который каждый может довольно круто понимать. И чтобы создавать музыку, которая бы преодолевала культурные различия, нужна любовь. Мне нравится, что я могу показать людям, что для музыки, которую я пишу, нет преград. Это одна из тех вещей, за которые я люблю то, что делаю.
Ваша любовь к музыке началась с барабанов. Как это влияет на ритм в музыке для кино, которую вы пишите?
Барабаны были моим первым инструментом. Это вышло случайно. У нас была ударная установка. Это не вполне нормально, когда ударная установка стоит дома, но я думаю, что отец правильно сделал, установив ее, потому что он считал, что это круто. Они думали, что это для моей старшей сестры. Я был очень молод. Мне было где-то около четырех, отец включил на стереосистеме Led Zeppelin и подыгрывал им на барабанах. Бах! И вдруг барабаны начали притягивать меня к себе. Я начал учиться, пытаясь подбирать записи. Сейчас я иногда включаю барабаны в музыку для кино, но я не часто. Ударная установка – это что-то очень особенное, и она подходит только к определенным фильмам, но я всегда пытаюсь запрятать ее там, просто потому, что этот инструмент позволил мне начать работать в сфере музыки в кино. Процесс написания музыки к фильму не связан с каким-то определенным инструментом.
Вы работали над многими фильмами о супергероях, но их критикуют за то, что они звучат одинаково. Как вы заставляете их звучать по-разному и отражать характеры героев?
Супергеройские темы намного более разнообразны, чем, как мне кажется, люди себе представляют. Даже во вселенных DC и Marvel. Ты всегда должен делать шаг назад, и я был реально напуган, когда впервые получил несколько фильмов. Я думал: «Как мне сделать так, чтобы музыка менялась? Как получить вибрацию, необходимую для супергеройской музыки?» Они отчетливо прорисовали каждого героя, поэтому они сильно отличаются. Даже диалог, то как они говорят, их характеры. Я начал с «Железного человека». Тони Старк – язвительный, обаятельный, умный, миллионер, плэйбой, с механическим костюмом. Он человек, который действительно изобрел что-то. Поэтому его тема должна нести в себе это чувство. Он очень человечный. Тор в каком-то смысле является его полной противоположностью. Он полубог, он может делать все, что ему вздумается. Он член королевской семьи. Поэтому тут есть все: от «синего воротничка», который стал супергероем благодаря своим изобретениям, до полубога, которому было суждено стать властителем Вселенной. Когда ты пишешь музыку для них двоих, в ней нет никаких общих вибраций, кроме ощущения триумфа.
Музыка не пишется сама по себе. Ничего не пишется само по себе. Но у меня есть чувство, что я иду, ориентируясь по карте. И эта карта – герой. Каждый раз, когда я берусь за франшизу, или за фильм, в предыдущей части которого уже была написана музыка, я счастлив, что могу идти по следам моих героев, самый главный из которых Джерри Голдсмит. Так что, когда подошла очередь «Рэмбо» и мне позвонил Слай (Сталлоне), он хотел, чтобы в фильме была моя музыка. В то же время ему нравилась музыка из оригинального фильма. Он спрашивал меня: «Как мы сделаем это? Мы вставим туда оба саундтрека?» Точнее, вопрос звучал так: «Брайан, мы будем использовать оригинальную музыку?» И я ответил: «Конечно! Мы должны включить оригинальную тему Джерри Голдсмита и создать что-то новое на ее основе». И я всегда иду по этому пути. Потому что нужна преемственность. Когда я работал над «Мстителями», мне было важно взаимодействовать с музыкой Алана Сильвестри к первым «Мстителям». Я люблю Алана, но в то же время я думаю, что преемственность дает мне использовать свою собственную тему из «Железного человека 3». Конечно, в случае с Рэмбо мы говорим о серии, которую бы продолжил Джерри Голдсмит, если бы он не ушел. И это тяжкая ноша – идти по его следам. Я чувствую почтение и уважение к тому, что он создал. Хочется, чтобы эта музыкальная ДНК продолжила жить.
На что похожа работа с видением режиссера?
Это как раз то, к чему я испытываю сильные чувства. Многие из режиссеров сами музыканты или имеют музыкальный бэкграунд. Джосс Уидон, например. Он сам композитор. Но в целом, режиссеры говорят с помощью фильмов. Они не говорят с помощью музыки; это совершенно другой язык. Я вырос, испытывая любовь к фильмам и тому, как они сделаны. Я очень заинтересован в процессе создания фильма. Как они работают с цветами, временем, монтаж, объективы, освещение и все прочее. Я бы сам снимал фильмы, короткометражки, почему бы и нет?
Я, к сожалению, не смог реализовать свою любовь к этому и научиться раскладывать все на кадры и все из этого выходящее. Когда я начал работать с режиссерами, я внезапно обнаружил, что использую свои знания не только в области музыки. Фраза «Тут лучше наложить кларнет, играющий в одну тридцать вторую» не очень-то помогает в деле. Ничего из этой тарабарщины. Это не имеет никакого смысла для большинства режиссеров, это абсолютно неконструктивно и никуда не приведет. Если вы действительно хотите достигнуть взаимопонимания с режиссером, вы должны быть в состоянии сказать: «Окей, я заметил, что тут ты используешь следящую съемку, и ты делаешь наезд, может быть сделаем так, чтобы музыка нарастала? Или сделаем что-то, что усиливает кадр?» А они отвечают что-то типа: «А, точно, это как раз то, чего я хочу». Они принимают это, потому что ты говоришь на их языке.
