Дождавшись вечера, чтобы побеседовать на животрепещущую тему без посторонних глаз, она собралась с духом и неторопливо приблизилась к начальнице, одиноко сидевшей у окна и освещаемой лишь голубоватым лучом настольной лампы. «Не сладко тоже ей, наверное. Все одна, да одна. Пообщаться и то некогда, да и особо не с кем. Судя по всему, я единственная, кто подбадривает ее и поддерживает», – легкие мысли непроизвольно пронеслись шелестящим листву ласковым ветром.
Присев рядом и опершись подбородком на ладонь, без околичностей, Колесникова спросила:
– Вы не знаете сколько за учет на заводе получала Света?
Нина Константиновна приподняла машинально уголки рта, ненадолго задумалась, припоминая, потом уверенно заявила:
– Тысяч шестьдесят – не меньше! И это только Света, без мужа. В пересчете на сегодняшний день все восемьдесят.
«Ничего себе! А я сейчас получаю лишь тридцать! Хорошо меня Вадим ценит!»
Обратив внимание на то, как в изумлении и некоторой растерянности вытянулось лицо подчиненной, женщина не преминула с снисходительной ноткой выразить ответную мысль:
– А Вы что думали? Света с мужем на свою зарплату уже через полгода смогли трехкомнатную квартиру в хорошем районе приобрести. Правда, цены тогда на жилье были гораздо дешевле. Ее муж Петр и сейчас очень неплохо зарабатывает. В принципе, те, кто работает на заводе, (я имею в виду тех, кто ездит туда из города и живет там до выходных) – все получают на руки хорошие деньги. И Вы меньше не просите. Но потребовать свое нужно обязательно. Без этого не дадут. Вадим Сергеевич – мужчина очень солидный, серьезный бизнесмен, никогда не даст, если хорошо не попросят. «Просящему дается!»
Слова Строгой привели Вику в состояние легкого шока. Ничего, оказывается, не знает! Именно это, наверняка, имел в виду «император», когда на собеседовании говорил о том, что у руководства здесь «другой уровень зарплат»? Получается, она до сих пор подползающая? Несмотря на то, что пришла сюда уже и с образованием, и с опытом, и с рекомендациями. И многое уже успела сделать! И опыта у нее в два раза больше, чем у той же Светы. И сколько подползать будет – непонятно. Доказывать, что она на что-то способна и годна. Может, Вадиму просто выгодно такое положение вещей? «Просящему дается!» А если бы она не пошла просить? И почему, собственно, нужно просить? Опять в глаза заглядывать? Выклянчивать, словно милостыню? Добиваться персональной аудиенции. Да-а! Мило! Розовые очки, как мутная пелена медленно спадали с глаз, стекали мыльной раздражающей нежную кожу водой. Чувство возмущения, детской обиды на несправедливость этого мира заползали в душу… Неожиданно вспомнив о том, что нужно сообщить обязательно, она прервала повисшую в воздухе паузу:
– Может так случиться, что завтра уеду на завод. Не знаю точно когда, но если получится-то ближе к вечеру.
Нина Константиновна с мягкой улыбкой потрепала ее руку и пожелала удачи.
Запасшись парой теплых вещей и сменой белья, финансовый директор ожидала, когда же за ней приедет обещанная машина. Успев привычно набросать свой «план добрых дел» и уложив документы в большую спортивную сумку возле стола. Может, позвонить аудитору? Нет! Зачем? Какой смысл? Все, что у того было – это те данные, которые она сама ему и высылала. И еще обида на нее. Судя по всему – очень сильная.
– Докажите им, – прогремела над ухом Валентина Александровна, когда Вика, кряхтя, вынырнула из под стола, – что Вы это можете! Наладьте там учет. А то… – она скривилась туда, где совсем недавно сидела возглавлявшая их отдел Света. Затем понизила голос до шепота, положила свою огромную грудь на стол, приблизившись тем самым к Вике, и продолжила, – тут некоторые пользуются авторитетом. Непонятно почему! Куда ни глянь – одни сплошные ошибки. Нина Константиновна – да! Специалист! Не то, что эта выскочка!
– Да я не собираюсь никому ничего доказывать. Неблагодарное это занятие. Если только себе!
Но внутри все же что-то шевельнулось и пропело: «Еще как собираешься! Себе-то что толку врать?» И заметила, что возмущенная ее равнодушно– спокойной репликой собеседница, сердито взглянув, больше не проронила ни слова.
«А ты рассчитывала, я начну вместе с тобой сейчас Светке кости перемывать?» Не испытывая особой любви, она также не испытывала к находящейся в декрете сослуживице и ненависти. И не понимала, отчего так злится Валентина Александровна. «Бог с ними. Сами разберутся», – решила про себя девушка. Мышь быстро щелкнула и экран погас, за ним настольная лампа. С визгом болонки из под стола выпрыгнула тяжелая сумка с вещами, и Вика устремилась к выходу – туда, где ее уже ждал переминающийся от нетерпения с ноги на ногу Жук.
Очутившись через долгие часы в гостинице, Колесникова с трудом, вслед за своим новым директором, поднялась по лестнице на второй этаж. В холле темно, хоть глаз выколи. Сделав шаг вперед, она обо что-то больно ударилась и жалобно вскрикнула.
– Осторожно! Сюда! – где– то совсем рядом раздался мужской голос.
Слава, как кошка ориентируясь в темноте, прошел в свою комнату, включил приглушенный свет, потом вернулся обратно, бросил сумку с ее вещами на пол возле одной из дверей, и зашептал:
– Тихонько. Все, наверное, спят уже. Вон твоя комната.
– Хорошо. Спокойной ночи, – донесся в ответ такой же шепот, затем раздался звук запираемой на ключ двери.
Чувствуя, как кружится голова после постоянной тряски, Колесникова, не умываясь, мгновенно стащила с себя всю одежду, кинула ее на кресло рядом с кроватью и, в чем мать родила, прыгнула в чистую постель. Вытянувшись в полный рост, она решила для себя, что счастье все-таки есть. И тут же исчезла в другом, полном сновидений мире.
Глава 62
Трагедию в жизни Володи долго ничего не предвещало. Все произошло слишком скоропалительно, неожиданно для всех. Родственники с изумлением узнали, что его жена Татьяна имеет продолжительные отношения не только с ним, но и с еще одним мужчиной. У того тоже семья. За долгое время их отношений дети выросли, как у Татьяны, так и у ее любовника. Наконец, появился шанс быть вместе. На предложения любовника уйти от мужа и создать семью с ним, женщина долго отказывалась, боясь остаться у разбитого корыта. Не зная, что ей делать, обратилась за помощью к ясновидящей Светлане.
Было предсказано, что ее судьба – остаться вскоре вдовой. И что муж ее будет похоронен за казенный счет. Татьяна не поняла, о котором из мужчин идет речь – с обоими ее связывали крепкие отношения. «Я на тебе не женюсь», – со смехом отреагировал любовник на этот неправдоподобный рассказ. «Мало ли чего, вдруг – правда!»
До Володи иногда доходили слухи о том, что жена возвращается домой поздно ночью, кто-то видел, как ее подвозили на машине, но только отмахивался от «доброжелательных» соседей, списывая пересуды и слухи на зависть. Он всегда гордился своей семьей, детьми. Но последнее время в поведении жены его стало что-то настораживать. Татьяна явно отдалилась от него, избегала встреч. Заявила, что независимо от его желания поедет с подругой отдыхать на теплоходе. Владимир сопротивляться не стал, но проводить до теплохода решил сам, оставаясь при этом незамеченным. Проследив за женой, увидел, что его Татьяна поднялась с чемоданом на палубу, а подруга осталась на берегу. Внутри все перевернулось, похолодело, от подозрений в измене словно парализовало, но он решил все выяснить до конца. Проследовав на подвернувшемся такси до следующей остановки теплохода, увидел на палубе свою жену. С другим. После этого обманутый муж вернулся домой, послав предварительно телеграмму о том, чтобы жена немедленно возвращалась – у нее на работе ЧП и стал ждать возвращения. Весь мир перевернулся: предательство супруги ранило его больше, значительнее, чем он когда– либо мог предположить. Все потеряло смысл. Володя понял, что его жизнь проходила в розовых очках. Он, который всегда был рад с издевкой пошутить о предполагаемых походах «налево» чужих жен с их мужьями и об их рогах, немало наслаждаясь замешательством и растерянностью, сам оказался рогоносцем.
