– Это Вы все, Виктория Алексеевна, за четыре месяца успели?
– Да.
– Вы просто молодец! Так быстро разобрались и в новую программу все перетащили! Да еще с банками такую работу провели. Что-то нереальное! Можно спокойно все посмотреть. Проанализировать. Колоссальный труд!
«Слава Богу! Нашелся хоть один нормальный человек!»
– Вы знаете, – женщина посмотрела на часики и мягко улыбнулась, – Вы мне за пятнадцать минут выдали больше ценной информации, чем все вместе взятые за два дня.
Вика довольно хмыкнула. «После занятий с Васей объяснять – совсем не сложно!» Во взгляде промелькнула доля открытости, благодарности, что нашелся человек, который ее понимает, оценил труды, никому до этого не видные и не нужные.
– Я знаю, что у Вас аудит Зингерман проводил?
– Проводил.
– Я его очень хорошо знаю. Вы все вопросы по проверке учли? Все поправили?
– Все. Хотя, для пущей убедительности, можно еще раз все просмотреть. Показать?
– Да, обязательно. Мне интересно взглянуть на то, и на исправления и на замечания.
– Хорошо. Только у меня вопросы по одному налогу к нему. Никак не договоримся. Может, посодействуете?
– Разные точки зрения? – с чуть ироничной, но радушной, будучи всегда наготове улыбкой уточнила та.
– Можно и так сказать. Меня терзают смутные сомнения…
– Хорошо. Я организую встречу, – пообещала Нина Константиновна и дала понять, что беседа окончена.
Классно! У нее теперь появился защитник! Человек, который одобряет ее действия. Просто, как замечательно, когда тебя кто-то понимает.! Вторая радость за последнее время.
Первая – появление Светланы Викторовны Тихоненко, с которой они составили прекрасный тандем. Опыт и спокойствие с одной стороны и идейность, постоянное стремление все улучшить и острый взгляд сверху на ситуацию с другой. Женщины с полуслова понимали друг друга и нередко смеялись так, рассказывая забавные истории из прошлого, что все оборачивались. Нина Константиновна на них несколько раз из-за своего компьютера бросала укоризненный взгляд. Юмор пришлось умерить. Нет, как хорошо работать в команде! Вика и не представляла, что смена бухгалтера вызовет такое чувство облегчения. Словно гора свалилась с плеч. Не приходится биться головой о непробиваемую стену – все происходит само собой, легко, комфортно. Просто чудо! Как, оказывается, она выматывалась раньше! Даже не осознавала до конца! Вот, еще бы с наладить отношения с директором, но это кажется уже чем-то сверхъестественным. Мухин продолжает ее игнорировать. У нее внутри все сжимается и болит каждый раз, когда она это видит. А Вадим… Вадим вообще изменил к ней отношение. В те несколько редких встреч, в которые она его видела, был зол. И это слабо сказано. Последний раз насупился и отвернулся. И все это отметили. Хуже не придумаешь! Лучше бы убил! И она ничего не в силах что-то изменить! На глаза все чаще наворачивались слезы.
После более близкого знакомства со Строгой появился обещанный гость – Геннадий Иосифович. Начальница сдержала обещание. Пройдя важно по коридору, а затем почему-то не глядя и не здороваясь мимо нее (все мужчины решили ее теперь игнорировать?), тот подошел к столу Строгой и деловито присел рядом. Вика искоса наблюдала за тем, как они около получаса о чем-то шептались, перемежая разговор смешками, а потом, видимо, перешли к делу; вид у обоих стал серьезный и внушительный. Под конец беседы, улыбаясь уголками рта, Нина Константиновна набрала телефонный номер и позвала Вику. «Наконец-то!» Колесникова быстро подлетела. Придвинув стул ближе, села.
– У Вас, Виктория Алексеевна, какие-то вопросы были? – дипломатично поинтересовалась Строгая.
– Да. Мы с Геннадием Иосифовичем по поводу по поводу НДС спорили.
– А что опять по поводу НДС? – возмущенно – негодующе задал вопрос аудитор и надулся мыльным пузырем.
– Я про деньги от дольщиков, – терпеливо заметила Вика. – Я много читала. Да и в последних номерах журналов несколько раз писали о том, что платить нужно восемнадцать процентов с каждой суммы, поступающей на счет.
– Со всей?
– Нет, конечно. С части, которая наше вознаграждение содержит.
Зингерман лишь махнул рукой, открещиваясь от этих слов, от самой Вики, как от надоедливой мухи.
– И как ты посчитаешь? Бред! Пока дом не сдан и не продан, у тебя нет и быть не может никаких цифр. Ты это все в журнале «Налоговый курьер» вычитала?
– Да. От сметы можно.
– Полная чушь! Забудь и не вспоминай!
– Но там же все аргументировано и я не могу не согласиться с тем, что…
Аудитор перебил на полуслове, обращаясь к невозмутимой Нине Константиновне:
– Заказчик – агент. Пока дом не сдан, его выручку посчитать нереально. Мой вам ответ. Как аудитора.
Вика, сильно уязвленная жестом в ее сторону (взял и сбросил ее одним махом со счетов), тем, что к ее мнению, как финансового директора, пусть молодого, но несущего ответственность за все эти нюансы при проверке, никто прислушиваться не стал, встала и вернулась на свое место. Сердитая и раздосадованная. Пригласили ее так, ради галочки. Неужели она не понимает? Мило!
– Ты чего какая? – повернулась к ней Светлана Викторовна, сидевшая обычно спиной.
– Зингерман сказал, что я ни черта не соображаю и что платить налог до конца стройки не надо.
– НДС?
– Да.
Тихоненко пододвинулась ближе и вполголоса сообщила:
– Мою предыдущую фирму из-за этого закрыли. Вот и все. Насчитали нам налогов, штрафов, пеней и привет.
– И что Вы сделали?
– Ничего. Ушла в другую фирму – наш директор тоже платить не хотел. А можно было в течение года платить по три копейки и все – и вашим и нашим. Со сметы. И проблем бы не было. Аудитор в курсе?
– Я ему то же самое сказала.
– А он что?
Вика нахмурилась, помрачнев до неузнаваемости:
– Махнул на меня рукой, – ее голос при этом дрогнул. Она восприняла это неожиданное поведение, как предательство. И сильно расстроилась. «Беспричинное, ко всему, предательство!»
– Ну, не переживайте! У Вас теперь есть «крыша». Если что – все вопросы к ней. Тем более, что Строгая приняла эту точку зрения. Я правильно поняла? Она же согласилась?
Финансовый директор тихонько вздохнула и вновь сосредоточилась на своей работе; с появлением нового руководства дел заметно прибавилось. Да еще это задание от Мухина посчитать данные для нового проекта. Интересно, конечно. Что спорить? Но когда ей все успеть? И так тут торчит, как березовый пенек! Нет, но почему, все-таки, Зингерман так себя повел? Что она ему сделала? Что вообще происходит? Она сделала что-то не так? Сто раз прокрутила в голове все последние их встречи и звонки друг другу – нет, ничего предосудительного или некорректного там нет. В чем дело? Она точно ничего не понимает!
