– У меня? Нет. Это я просто так спросила, на всякий случай.
– На всякий случай? Я не помню, кого ему советовала. Откройте любую газету, там столько объявлений подобного рода, со счета собьетесь, – раздраженно сказала Дегтярева и с вызовом посмотрела сначала на Алину, затем на меня: мол, что вас еще интересует?
Оставаться не имело смысла, и так было понятно: Людмила не намерена продолжать разговор на эту тему. Я похвалила за чай и поднялась. Алина, кряхтя – крайне неудобно вставать с низкого дивана, – также приняла вертикальное положение. Дегтярева пообещала нам позвонить завтра или послезавтра, как только она переведет договор на английский язык. На том и простились.
– Эх, неправильно мы себя повели с Дегтяревой, – посетовала Алина, когда за нами захлопнулась дверь, и мы спустились на два пролета ниже. – Надо было представиться следователями прокуратуры или, на худой конец, работниками полиции.
– Дегтярева на слово не верит, – покачала я головой, – обязательно потребовала бы удостоверение, а потом выставила за порог. Хотя можно было бы ей сказать правду.
– Да ну, – протянула Алина. – Вот правды она бы точно не поняла. Слишком долго прожила в Америке. Как ей объяснить, что мы ищем преступника не по службе и уж, конечно, не за деньги, а … – она замялась и взглядом обратилась ко мне за помощью.
– По состоянию души. Из чувства долга перед твоими товарищами по йоге. Да и вообще, раз я труп Артура нашла, должна ж знать, из-за чего его убили?! – выпалила я первое, что пришло мне в голову.
Через минуту, переварив свои же слова, я вдруг поняла, что в чем-то Воронков прав – психушка по нас плачет. Какое такое состояние души должно быть у человека, чтобы он сломя голову носился по городу в поисках убийцы? Если разобраться, кто мне Артур? НИКТО! Ну нашла я его бездыханное тело, и что? Вызвала полицию – и на этом точка. Где написано, чтобы тот, кто нашел труп, искал преступника? НИГДЕ. О чувстве долге я вообще молчу. Настали такие времена, когда никто никому не должен. Другое дело – живой интерес. Кто, зачем и почему?
Вот этот самый живой интерес с нашей стороны и должен насторожить психиатров. Не укладываемся мы – и я, и Алина – в общую схему. Все боятся трупов, а мы … мы тоже боимся, но, превозмогая страх, лезем посмотреть на очередной…
От таких мыслей – каково признать, что с твоей психикой не все в порядке, – мне стало грустно. Алина сразу заметила перепад в моем настроении.
– Думаешь, зря мы время с Дегтяревой потеряли? – спросила она. – Кто ж знал, что между ними ничего не было? Она к нему, конечно, неровно дышала, но он оказался кремень. А нафантазировали… Вот так и прислушивайся к общественному мнению. Из мухи слона кумушки сделают. Пришла в коллектив хорошенькая женщина – сразу ей клеют роман с шефом. Но я тебе скажу так, кое-что мы из беседы с Людмилой вынесли. У Вероники и Бориса проблемы были. А значит, Вероника могла быть заинтересованной в смерти мужа. К тому же мне совсем неясно, кто взял документы из сейфа. Поехали к Веронике, а? – загорелась Алина. – Ну, решай быстрее. Куй железо, пока оно горячо.
– Нет, – мотнула я головой. – Хочу домой. Устала. У меня перед глазами калейдоскоп из лиц: Зотова, Антипов, Нина Афанасьевна, Воронков, Дегтярева. Сколько можно? Не много ли на сегодняшний день? Еще Веронику послушаю – и все, самой можно на прием к психиатру записываться. И вообще, Алина, мне кажется, мы идем не в ту сторону. Напомню, мы изначально договорились не считать эти три смерти совпадением. Возможно, у жены Гришина были проблемы, и что с того? Какое отношение ее личные проблемы имеют к самоубийству Богуна и убийству Артура? Я не удивлюсь, если узнаю, что Вероника даже не догадывалась о существовании Артура и Севы Богуна.
– А что нам мешает это проверить? – ухватилась за высказанную мною мысль Алина.
– Ты опять за свое? Устала я. Хочу домой. Отвези меня домой, – потребовала я.
Подруга меня проигнорировала:
– Нам не по пути. Я еду к Веронике! – упрямо заявила она. – Я спасаю свою жизнь! Кто знает, может, следующая на очереди я.
Чтобы поймать такси, мне надо было выйти на улицу и стать на обочине. На это у меня сил уже не было. Вызвать такси по мобильному телефону? Как назло, все номера улетучились из моей памяти.
– Черт с тобой, – уступила я, – поехали. Только, чур, потом подвезешь меня к самому подъезду.
– Подвезу, – пообещала Алина, – и даже завтра в «Пилигрим» доставлю.
– Было бы сказано, – пробурчала я, уже не надеясь вернуться к нормальной жизни. Силуэт убийцы на горизонте даже не брезжил, а потому конца этой истории видно не было, а это значит, что нашей бедной Алене сидеть в одиночестве в «Пилигриме» неизвестно сколько.
Алина радостно впорхнула в автомобиль. Всю дорогу она что-то напевала себе под нос. Я хранила молчание, пытаясь разобраться со своими мыслями. В том, что мы едем к Веронике напрасно, я была убеждена на все сто процентов. Если верить домработнице и секретарше Нине Афанасьевне, жили Гришины недружно, совсем как посторонние друг другу люди. При таком раскладе Вероника могла и не знать, чем озабочен ее супруг, что подтолкнуло его взять в руки бритву. Допустить, что это она убила Бориса, я тоже не могла. Зачем? Гришин не собирался разводиться с Вероникой, и на стороне у него никого не было. Следовательно, Вероника не переживала за свое сытное будущее. Или я ошибаюсь? Доброжелатели донесли Веронике о сопернице, и та решила устранить с дороги ненавистного мужа? Исчезнувший из сейфа брачный контракт может служить тому доказательством. Если все так, Алина права: поговорить с Вероникой необходимо.
За своими мыслями я не заметила, как Алина припарковала свой «Опель» у знакомого подъезда. Тот же самый консьерж вновь перегородил нам дорогу.
– Мы к Веронике Дмитриевне Гришиной, – отрапортовала Алина, не преминув попрекнуть: – Забыли? Вчера вы нас пропустили.
– В подъезде тридцать квартир, – сухо заметил страж подъезда. – Могу ли я всех запомнить?
– А речь не идет о том, можете ли. Должны всех помнить. Работа у вас такая. Дом престижный, жильцы исключительно люди солидные, обеспеченные. Вы, собственно, из какого охранного агентства? – Алина придала лицу строгое выражение.
– Я? Да я не… А почему вы меня спрашиваете? – насторожился консьерж.
По тому, как он смутился, я поняла: собрание жильцов приняло на работу человека, не имеющего ничего общего с охранными агентствами. Скорей всего, его взяли с улицы, в лучшем случае по чьей-то рекомендации.
– Если я спрашиваю, значит, имею на то право, – с напускной серьезностью отрезала Алина. – Вам документы предъявить? Пожалуйста! – она вытянула из сумки заламинированное удостоверение «Фонда содействия правоохранительным органам». Не знаю, существует ли на самом деле этот фонд и чем он занимается, но удостоверение весьма солидно смотрится. Все на месте: и фотография, и печать, и чья-то размашистая подпись. – Что-нибудь слышали о надзоре над следствием? – продолжила она.
