Чтобы как-то отвлечь ее от тяжелых воспоминаний, я напомнила:
– Вы хотели показать нам рисунки Всеволода.
– Да-да, – всхлипывая, Раиса Самойловна повела в другую комнату.
В отличие от просторной гостиной в комнате Севы едва помещались шкаф, письменный стол и диван. Стол был приставлен к окну. Компьютер и стопки книг на треть загораживали окно, и потому в комнате было довольно темно.
Раиса Самойловна клацнула выключателем, и меня сразу поразило огромное количество рисунков, приколотых кнопками прямо к стене. В акварелях Севы было что-то таинственное и завораживающее. Они вполне могли бы стать иллюстрациями к какому-нибудь фантастическому роману – нечто из жизни далеких инопланетян.
Практически на каждом рисунке был запечатлен юноша в радужном ареоле. С очень длинными руками и ногами, непропорционально большой головой и с высоким выпуклым лбом. Волос не было вообще. Тело скрывала легкая воздушная туника. Вдали в сизой дымке просвечивались горы, а вокруг порхали прозрачные создания, похожие на зверей с крыльями. Передний план был светлый, яркий. За спиной у юноши оставалась если не темнота, то сумерки.
– Странные картины, – дала я свою оценку увиденному.
– Ничего в них странного нет, – не согласилась со мной Алина. – Он выходит из темного прошлого и движется в светлое будущее. Вот это души умерших, – она показала взглядом на диковинных зверей с крыльями. – Если присмотреться, то можно узнать в них кошку, собаку, корову. Вот это, например, медведь. А вот ребенок, очень маленький. В новом перерождении ты можешь и не быть человеком. Много грешил – тебя могут опустить до черепахи. Кто вел праведную жизнь, тому уготовано хорошее перерождение, может, даже нирвана – в раю проснешься.
– А при чем здесь северное сияние?
– Да какое же это северное сияние? – возмутилась моему невежеству Алина. – Это аура! По ней можно судить о карме. Чистые и яркие цвета свидетельствуют о хорошей карме.
– Мне этот юноша с картинки всегда напоминал лицом сына, – призналась Раиса Самойловна.
– Есть определенное сходство, – подтвердила Алина. – Вероятно, в этом юноше Сева видел себя.
– Он готовился к переходу. Я поняла, ничто не могло его остановить. Сыночек, что же ты наделал? А как же я? Господи, за что? – она запричитала, прикрыв лицо руками.
В ее словах было столько горечи и страдания – почему именно на ее долю выпало такое нечеловеческое испытание – потерять сына, – что я содрогнулась.
Находиться рядом с Раисой Самойловной было невыносимо тяжко, но и оставить ее одну мы не могли. Уложив женщину в кровать, мы вышли на лестничную площадку и позвонили в соседнюю дверь. Дверь открыла мать Ирины. Она согласилась, пока ее внук Димочка спит на улице, посидеть с соседкой.
Выйдя на улицу, Алина подвела итог нашему визиту:
– Оказывается, у покойного Бориса и покойного Богуна, кроме увлечения йогой, были еще родственные связи.
– А еще общий психоаналитик, он же сексолог, специалист широкого профиля, – добавила я. – Знаешь, Алина, меня уже второй день беспокоит одна мысль: «Кто этот сексолог-психоаналитик? И почему никто не знает его имени?»
– О чем я тебе весь вечер и толковала!
– Поехали к Веронике? – предложила я. – Может, она вспомнила имя доктора?
Глава 22
Алину можно было бы и не просить. Она тут же с готовностью откликнулась:
– Поехали, – и, ускорив шаг, направилась к машине.
Проходя мимо Ирины, монотонно укачивающей сына, я притормозила и как можно тише, чтобы не разбудить ребенка, произнесла:
– Ира, ваша мама сейчас у Раисы Самойловны.
– Опять плохо? Наверное, о Севе разговаривали? – догадалась она. – Нельзя с ней пока на эту тему говорить.
– Ну как же нельзя? – не согласилась с молодой мамашей Алина. – Ей, наоборот, хочется выговориться. Ей и нужно выговориться, выплеснуть свое горе наружу, разделить боль с ближними – друзьями, знакомыми, соседями.
– Правильно, только у Раисы Самойловны больное сердце. Ей выговариваться надо в присутствии доктора, чтобы тот в случае чего ее реанимировал. Вы телевизор смотрите?
– Да, когда есть время, – кивнула я, пока не понимая, к чему она клонит.
– Так вот, когда случаются катастрофы с большим количеством погибших, на место происшествия всегда приезжает бригада психологов. Видели, наверно. Психологи работают с родственниками пострадавших, оказывают им психологическую помощь. Для чего? Да чтобы те не вздумали уйти на тот свет вдогонку за своими близкими. Вот бы Раисе Самойловне поговорить с хорошим психологом. Но боюсь, она не пойдет ни к кому на прием.
– Почему? – спросила я.
– Раиса Самойловна не видит разницы между психиатром и психологом, а к последним у нее отношение предвзятое. Сева одно время находился на учете в психдиспанцере. Лечили, лечили, а он взял и повесился.
– А Раиса Самойловна вам не говорила, что Сева незадолго до смерти ходил к одному такому специалисту?
– Говорила на похоронах, что, мол, к кому она ни обращалась, а мальчика ее не спасли. Последний тоже обещал, что все будет в порядке. А вы знаете, я, кажется, этого доктора видела, – вспомнила Ирина. – Он к Севе домой приходил. Я как раз в это время с Димочкой гуляла. Из подъезда вышла Раиса Самойловна. Слово за слово. Сказала: сейчас к Севе доктор должен прийти, а я ухожу, чтоб им не мешать.
– И как? Впечатлил вас доктор? – с замиранием сердца спросила я.
– Нет, – Ирина скроила пренебрежительную гримаску. – Низенького росточка, слегка полноватый, лицо какое-то несерьезное – улыбчивое очень, а глазки как два буравчика. Нет, не впечатлил совсем.
Я хотела развить тему, но вдруг совершенно некстати зазвонил мой мобильный телефон. Димочка вздрогнул, проснулся и отчаянно заревел. Ирина с недовольством на нас посмотрела. Наверное, моя реакция – если бы разбудили моего ребенка – была такой же.
– Бога ради, извините, – сказала я и поторопилась отойти в сторону. – Алена, – считала я имя звонившего. – Что у тебя? Кто? Пожарная инспекция? Тот, что и в прошлый раз приходил? Что делает? Огнетушители проверяет? Как? Стучит ими о пол? Еду! – Я отключила телефон. – Алина, в «Пилигриме» тот ненормальный инспектор. Он огнетушители проверяет, – специально для Алины я повторила свой разговор с Аленой, хотя та и так все слышала.
– Ну и пусть проверяет, – пожав плечами, ответила она, не сразу сообразив, чем занимается инспектор.
– Алина, он ведь не дату выпуска на корпусе ищет. Он их на пригодность к работе проверяет. А у нас огнетушители пенные, одноразовые – запустишь, уже не выключишь. Пока вся пена не выльется, он не остановится. В лучшем случае он нам все огнетушители использует, а в худшем… Алина, мчимся в «Пилигрим»!
Самое удачное сравнение последующих десяти минут – слава богу, мы недалеко находились от «Пилигрима» – ралли «Париж – Дакар».
