На меня как-то странно взглянули.
– Да радости тут мало. Слышишь, как Берта воет. Нет Таисии Николаевны. Померла она, сердешная.
– Да как же такое могло случиться? – У меня похолодело внутри.
Да что ж такое творится?! Только я хочу с кем-то поговорить, как случается самое худшее. Сначала Артем, потом Татьяна Павловна. Вот сейчас – Таисия Николаевна.
– Сердце, наверное, прихватило. Это еще вчера случилось. Берта с ночи не унимается. Воет и воет. Никому из соседей спать не дала. Утром Анна Германовна, – тетка взглядом показала на женщину, кутающуюся в беличий полушубок, – к ней позвонила, а она не откликается. В мою дверь позвонила. Я с Таисией через стенку живу, у нас балконы смежные. Я внука своего послала через балкон, – тетка, тяжело вздохнув, продолжила: – Он и нашел ее – уже мертвую. Прилегла Николаевна на диванчик – и отдала богу душу.
– Несчастье какое, – вполне искренне воскликнула я. – Что же мне теперь делать?
– А ты ей вообще кто?
– Я? Да вот, хотела у Таисии Николаевны подлечиться.
– Подлечиться? – мне показалось, что женщины были несколько удивлены моим признанием.
– Ну да, мне ее адрес подруга дала. Таисия Николаевна ей очень помогла. Я подумала, что и мне она поможет. Все-таки пить травы – это не химию глотать. Травки никому вреда не принесли.
После короткой паузы женщина в беличьем полушубке – кажется, ее звали Анной Германовной – обратилась к моей собеседнице:
– Тамара Ивановна, в первый раз слышу, чтобы Таисия кого-то лечила.
– Вообще-то, Тая со странностями была. Что-то себе придумает – и давай в жизнь воплощать. Странно другое – кто к ней мог пойти лечиться? Девушка, вы часом адрес не перепутали?
– Нет. Мне вашу Таисию Николаевну рекомендовали как хорошего гомеопата. Да вы должны были видеть мою подругу. Она часто к Таисии Николаевне приходила, продукты ей носила. Она приблизительно такого роста, как я. Волосы русые… – я очень подробно описала Полину.
– Тамара Ивановна, я же видела эту девушку.
Я повернула голову к женщине, которая только что это сказала.
– Вы ее видели? У нее еще пальто такое серое под пояс.
– Точно. Серое пальто с воротником из песца, – подтвердила женщина. – Появлялась тут. Я еще подумала, что она соцработник или медсестра из поликлиники.
«Слава богу, разобрались. Таисия Николаевна и есть та бабушка, которую регулярно навещала Полина. Только почему эти старушенции не хотят верить в то, что кто-то мог у нее лечиться, – задумалась я. – Таисия Николаевна тщательно скрывала, что занимается целительством? Ну да теперь это уже не имеет никакого значения. У мертвых не спросишь. Вряд ли Таисия Николаевна подобно психологам из американских фильмов записывала свои беседы с Полиной на диктофон».
– Жаль, искренне жаль. Где я теперь найду опытного гомеопата?
– Не расстраивайтесь. Думаю, вы все-таки что-то напутали, – покачала головой Анна Германовна. – Сама Таисия никогда ни гомеопатией, ни травами не лечилась. Она герань от кактуса отличить не могла. А вот таблетки пила упаковками. Я сама лично по ее просьбе в аптеку ходила.
– Да? – удивленно протянула я. – Как же так могло получиться, что она лечила мою подругу? И кто ей мог ее рекомендовать?
– Этого я не знаю. Сейчас все живут по принципу «лечить и строить может каждый». От того и все наши беды. Прости господи, но Таисия так и жила. Она ведь прежде в драматическом театре служила. Потом голос потеряла. Ее уволили. Оказалась не у дел. Я частенько за ней замечала, что она продолжает играть, только теперь в жизни. Гуляя с собакой в сквере, могла отрекомендоваться случайному собеседнику заслуженным педагогом на пенсии или кандидатом каких-нибудь мудреных наук. Врачом узкой специализации часто представлялась. Несла чушь несусветную, но не все ведь разбираются в тонкостях медицины. Наверное, так и с вашей знакомой познакомилась. Или телефончик свой кому-нибудь сунула, а тот передал его вашей подруге.
– Возможно, так и было, – пробормотала я, про себя подумав: «Жажда Таисии Николаевны играть чужую роль привела к тому, что Полине от ее пилюль стало хуже. И неизвестно, что она ей давала. Увы, теперь уже ничего не исправишь и претензий ни к кому не предъявишь. Обидно, что Таисия Николаевна уже не сможет искупить свою вину и не расскажет о том, что тревожило Полину. Плохо, что и эта ниточка оборвалась».
– Понимаете, – продолжила Анна Германовна. – Таисия привыкла быть в центре внимания. Что тут говорить? Актриса! Она очень страдала. Ей общение было нужно. Чтобы ее слушали и слышали. Была бы у нее семья – другое дело. Общение ей полностью восполняли бы дети и внуки, но у нее никого не было.
– А племянник? – вспомнила Тамара Ивановна.
– Племянник? Часто он у Таисии появлялся? Раз в году! Много с таким пообщаешься? Она даже свою квартиру театру завещала, а не племяннику. Если честно, артисты тоже к ней редко заходили. У них ритм жизни другой: вечером в спектакле играют, утром отсыпаются, днем репетиции. Им некогда, а Таисии Николаевне скучно. Вот и тянулась она к посторонним людям.
– А разве с соседями Таисия Николаевна не общалась? – удивилась я.
– Нет, только когда ей что-то надо было. Она ведь кто? Звезда! Богема! Марку держала перед нами. Ей легче было на судьбу первому встречному пожаловаться, чем нам душу открыть, – вздохнула Анна Германовна.
– Жалко, конечно, человека. Ну что ж, я пойду.
– Иди-иди. А знаешь, если тебя что-то тревожит, ты лучше в поликлинику сходи, – посоветовали мне на дорожку.
Глава 15
В полном разочаровании я приехала на работу. Дарья и Влада давно уже работали, не сказать, что в поте лица, но оба компьютера были включены. Девушки выполняли распоряжение Веры Ивановны. Глядя на их сосредоточенные лица, мне стало стыдно, проснулись угрызения совести: «Неужели мне больше всех надо? На что я трачу свое рабочее время?»
– Ты чем-то расстроена? – поинтересовалась Влада, пристально изучая мое хмурое и недовольное лицо.
Расстроилась? Я злилась и на себя, и на Полину, и даже на Таисию Николаевну, которая так некстати решила умереть, не поговорив со мною.
– Да, есть немного, – скрипнула я зубами, отводя глаза в сторону. Очень не хотелось, чтобы сейчас меня расспрашивали, чем именно я так расстроена.
– Если муж что-то учудил, закрой глаза, – посоветовала Даша, имевшая определенный опыт в семейных отношениях. – Главное, чтобы в доме был мир и покой. Взять, к примеру, моего мужа, – в ее голосе я уловила раздраженные нотки. – Казалось бы, я его взяла с ребенком. Он должен на меня богу молиться! А он взвалил на меня всю ответственность за мальчика и в ус не дует. Я каждую неделю хожу на беседу к директору, я оправдываюсь, клянусь, что больше такого никогда не повторится, я головой об лед бьюсь, а он даже голос на ребенка повысить не может! Макаренко… – к имени прославленного педагога Даша в сердцах добавила: – хренов! А я молчу! Потому что понимаю, жену легче поменять, чем перекроить ребенка на нужный лад. Да и кто я ему?!
