– Случилось что-то? – догадалась я.
– У нас каждый день что-то случается. Не успел мой сынок прийти в школу, как уже звонят. На уроке химии Паша вылил на голову одноклассницы флакон перекиси водорода. Пока его отчитывали, у девочки на макушке клок волос успел стать на два тона светлее. Барышня в рев, а моему хоть бы хны! Сказал, что теперь он как честный человек готов на ней жениться, даже на рыжей, хотя рыжих терпеть не может. Вы что-нибудь подобное слышали?
– Одно могу сказать, что с чувством юмора у него все в порядке, – усмехнулась я, представив рядом с пасынком Даши местами пегую девицу.
– Это точно. Обхохочешься! Я когда прихожу домой, то начинаю беспрестанно смеяться, – грустно призналась Даша. – Смех и слезы. А что у тебя?
– Ничего. Хотела выходные за городом провести. Номер в отеле заказала, а Никита поехать не может – работа!
– И только поэтому ты на измене? – изумилась Дашка. – Господи, пусть это будет последним твоим огорчением.
– Я тоже так думаю. Пусть работает, а я поеду. Не знаете, начальство на месте?
– Никого нет, – мотнула головой Влада. – Вера Ивановна и директор на похоронах Рыжовой.
– Тогда я вниз, кофе выпить хочу, – я резко поднялась и вышла из кабинета.
На лестнице меня догнала Влада.
– Только не говори, что расстроена отказом мужа поехать за город, – предупредила она. – Что случилось? Ты сегодня задержалась.
– К бабке той ездила.
– Неужели нашла ее?
– Нашла, – вздохнула я.
– И что?
– Что-что… Умерла она вчера. Может, вечером, – пожала я плечами. – Может, ночью.
– Как умерла? – охнула Влада.
– Как все умирают. От сердца. Соседи утром нашли. И вовсе не целительница она, а так…
– Кто? – опешила Влада. – Шарлатанка?
– Вроде того. К медицине баба Тая никакого отношения не имеет.
– Кто же она тогда?
– Артистка! Правда-правда. Самая настоящая артистка. В театре играла, потом на пенсию вышла. Скучно ей было – вот и представляла себя в разных ролях.
– Ё-моё! – Влада прикрыла рот рукой, чтобы не сказать чего покрепче. – Чем же она нашу Полину травила? А мне не верили! Я говорила, что с нашей Полиной что-то не то происходит. Господи, что делается, что делается?! – запричитала она. – Может, эта старушка довела Полину до самоубийства?
– Возможно.
Мы спустились в ресторан и заказали по чашке кофе.
– И что ты теперь делать собираешься? – спросила Влада, отхлебывая из чашки горячий и ароматный напиток. Кофе у нас варят – высший пилотаж!
– Я? А что я должна делать?
– Ну не знаю.
– Ничего не собираюсь делать, – огрызнулась я. – В лес завтра поеду! Буду ходить на лыжах. Купаться в теплом бассейне. Вечером в сауну пойду. Хочу смыть с себя весь негатив. Устала что-то.
– Это правильно. А я, наверное, тоже отвлекусь. Может, с Гошей в ночной клуб завалимся. Или в кино. Или в ресторан. А может, вообще из квартиры выходить не будем, – Влада мечтательно подвела глаза к потолку.
– Тоже хорошее дело, – одобрила я, решив не ставить Владу в неловкое положение вопросом: помирилась она с Гошей или нет.
Допив кофе, мы вернулись в кабинет. За полчаса до окончания рабочего дня появилась Вера Ивановна. Она заглянула в кабинет и, вздохнув, удовлетворенно заметила:
– Работаете? Это хорошо.
Глаза ее при этом были такие грустные, что Даша не удержалась и спросила:
– Вера Ивановна, а у вас все в порядке?
– Лично у меня все хорошо. Устала только. Похороны так изматывают. Не люблю ходить на подобные мероприятия, но приходится.
– Татьяну Павловну, наверное, хоронили по высшему разряду? – поинтересовалась Влада.
– По высшему, – согласилась Вера Ивановна. – Людей мало было, но какие это люди! Владелец сети наших ресторанов приехал, был из мэрии представитель, партнеры Рыжова по бизнесу. Я их, конечно, не знаю, но по всему видно, солидные дяди – очень! Все при телохранителях, на черных джипах. Мой муж не сирота, но ему далеко до них. А сколько слез было пролито. Подруги навзрыд плакали. Муж Татьяны на гроб падал, не давал в землю опустить.
– Падал чего? Любил так? – решила уточнить Влада.
Ответить взялась Даша:
– Жена его намного моложе была. Наверное, думал, что она его похоронит, а вышло все иначе. Тяжело ему первое время придется.
– Неужели утешить некому? – буркнула Влада.
– Вроде бы нет, – пожала плечами Вера Ивановна. – На похоронах я высматривала родственников Ивана Андреевича – не нашла. Татьяна и старая экономка – вот и вся его семья.
– А сын? – спросила я и прикусила язык.
– Какой сын?
Я поняла, что сболтнула лишнее. О сыне мне стало известно от Ольги, подруги Татьяны Павловны. Вера Ивановна могла ничего не знать о том, что у Рыжова есть внебрачный сын.
Очевидно, отношения между отцом и сыном действительно были, мягко говоря, натянутыми. Судите сами, если бы Иван Андреевич хорошо относился к сыну, им гордился бы, то о его существовании знали бы все. И уж точно бы тот пришел на похороны мачехи.
– Иван Андреевич был в возрасте. Я подумала, что брак с Татьяной у него не первый. Могли быть и дети от предыдущих браков, – выкрутилась я.
– Нет, никого не видела. И, если честно, то в первый раз слышу, что у него есть дети. На похоронах говорили, что Таня лечилась от бесплодия, о ребенке мечтала. Ох, тяжело это всё, – передернула плечами Вера Ивановна. – Пойду чайку выпью – и домой. Вы тоже тут не засиживайтесь. Сегодня пятница, короткий день.
Я взглянула на часы. Пока Вера Ивановна с нами болтала, рабочий день подошел к концу. Едва за нашей начальницей закрылась дверь, я стала собираться домой. Моему примеру последовала Влада.
– Даша, а ты? Остаешься?
– Да, хочу еще немного поработать, пока ладится. Понедельник – день тяжелый, у меня всегда в этот день все наперекосяк идет. Уж лучше я сегодня посижу подольше.
– Дело твое. До понедельника, – попрощалась я с Дашей и вышла из кабинета.
Меня догнала Влада.
– Дашка перед Верой Ивановной хочет выслужиться, – сказала она.
– С чего ты взяла?
– А с того, что Вера Ивановна Полине обещала новую должность, на которую Дашка метила. Новый ресторан открывается недалеко от ее дома. Удобно: никуда ездить не надо. Кстати, «Мандарин» тоже без директора остался. Я понимаю, Даше там директорство не светит. Думаю, заместительница Рыжовой сядет в это кресло. Но и замом стать неплохо, правда? Лучше, чем в бухгалтерии сидеть и целый день на цифры таращиться.
